Детективная Игра. Сборник детективов

— Не-ет… никакие суды, никакие вредные журналисты… Чья «волга»?

— Таможенник. Начальник Кожуховского поста.

— Без балды говорю — гениально!.. Выходит к своей машине, и нечаянно… х-хо!.. нечаянно накрывает чужой взрыв… — Снова жуткий смешок. — Наезд на таможенника, не на него — и значит, не мы! У кого был мотив сработать таможенника — пускай ищут.

Мне послышалось, в интонации широкоплечего Шмеля прозвучало удовлетворение тщеславия:

— Комар носа не подточит… То есть подозревать можно все что угодно, но… реально картина такая. Ты верно просек.

— Я больше не нужен?.. — спросил бритоголовый. — Я пойду?

Шмель с минуту задумчиво смотрел на него:

— Добро. Ты — молодец. Злобину твоему будет известно. Ступай.

— С этим что решаем? — спросил Корнилов.

— Пока до вечера здесь. Надежно — не выбраться отсюда… не слышно?.. Свяжусь с Хозяином — тебе сообщат. Гляди в оба. Поставь человека самого внимательного.

— Да вот, — показал на охранника, — человек готов. Куда как внимателен.

— Я ухожу.

— Пойдем провожу тебя… — Корнилов, перед тем как уйти с широкоплечим, обратился к охраннику: — Гляди в оба. Смену пришлю. Закрой за нами изнутри.

Охранник вышел в первую комнату и тут же вернулся.

Сел на стул напротив меня, уставился не мигая.

Стоило мне пошевелиться и кашлянуть — он вскинулся и злее прищурил глаза.

Так прошло с полчаса.

Мои члены затекли. Пора было попробовать что-нибудь — ну, хотя бы размягчить чуточку этого цербера.

— За что меня? — задал я вопрос. — Ты видел — я работаю… нормально…

— Замолкни! Не болтай! — оборвал он.

— Все-таки за что? Ничего не объяснили.

— Сказал — замолкни!..

— Я ничего не сделал! — с сердцем произнес я. — Ничего не знаю.

Он встал на ноги и поднял кулак, изобразив зверское лицо.

Я заткнулся.

Он сел на свой стул и, я видел, играет молча в игру, примериваясь, как бы можно уродовать, мучить, колошматить ставшего для него ненавистным пленника, потому что я третьего сорта, во власти у него. А он господин положения. Но — не велено было ничего делать, не разрешено. И это его удержало.

Я подумал, надо попытаться с другого конца.

— Жизнь тяжелая штука, много стало плохих людей… — Я быстро произнес и умолк, прежде чем он успел взбелениться. Через минуту так же выдал спокойной скороговоркой: — А в какой жизни мы бы хотели жить?.. — Я опять замолк. — Чтобы люди жили в достатке, не умирали с голода раньше срока… Пенсию, зарплату платили… По- доброму друг к другу относились, не было наездов, несправедливости… Любили бы друг друга, не дурили мозги… Слушай, друг, пожалуйста, позволь мне побыть две минуты стоя?.. Корнилов не запретил. Я только постою, спина отдохнет. У меня в позвоночнике искривление… А я, когда бодягу закончат и выпустят, — ты слышал? Корнилов сказал, снимет наручники и выпустит… Я в твой компьютер такую новую игру поставлю — класс! Финская баня с мужиками и бабами: она должна пробраться к королю сквозь других мужиков — или он к королеве скачет через других баб. Понял?.. Такой игры ни у кого еще нет. Только у тебя будет.

Удивительно — кто-то, должно быть Валерий, молился за меня, за всех нас.

Цербер молча смотрел, как я подымаюсь, встаю на ноги, упираясь плечом о стену. То ли устал все время собачиться, то ли заслушался.

И вот я стою, чуть-чуть качаю себя на носочках, тайно пробую руки за спиной, насколько могу далеко поднять.

Нет, остались только ноги, плечо и голова.

В руках небольшая свобода есть, но они без пользы, хорошо, что не мешают.

И вот я стою и не смотрю на него. Но вижу все отчетливо. И расстояние, и его позу. О риске не думаю, не хочу знать. Что будет, то будет — ничего другого нет.

В комнате один только пустой стол и несколько стульев. Плафон под потолком.

Почему-то запах ландыша. Что за черт? Или охранник пользуется духами, или… через вентиляцию — свежий, чистейший от снега и холода воздух? Снаружи? Но тогда так ли уж отсюда не слышно, если громкий крик или выстрел?

У меня один шанс. Один удар, окончательный, финальный. Второй — уже не мой.

Незаметно делаю полшага вперед.

Господи! он молчит. Заснул? Отрешился?

Еще четверть шага. И довольно. Расслабился, приготовив каждую мышцу к тому, что назначено, взлетел, согнув ноги, и с силой ударил в голову и в горло.

Грохот падения тела, отпрыгнул стул.

Я мягко приземлился. Мгновенно повернул себя, уперся лбом и плечом — и вскочил на ноги.

Он барахтался на полу, пытаясь подняться, достать оружие.

Я шагнул к нему и… не стану рассказывать, что я с ним сделал, — в смертельной схватке происходят такие вещи, о которых не следует рассказывать никогда.

Мне надо было, чтобы он отключился. Надолго. Я исполнил.

Еще до всего я попробовал кисти рук — пальцами правой я мог достать замочек на левом запястье.

Не теряя времени, выбежал в первую комнату, изогнувшись набок словно увечный, стал шарить на столе, выдвинул верхний, затем следующий ящик. То, что я искал, не отыскивалось.

Я действовал локтем, ногой — было зверски неудобно — готов был подключить свой нос.

Перешел ко второму столу. Здесь мне сразу повезло: в верхнем ящике, в отделении для канцпринадлежностей, россыпью лежало множество скрепок.