Детективная осень

- Похожа, правда? - Мне захотелось закричать от удовольствия. Все во мне ликовало. Вечер, обещавший быть очередным серым звеном в цепочке тихих осенних дней, преисполненных одиночества и тоски, заиграл яркими бликами приятных предчувствий.

- Сначала я испугалась, - мадемуазель Анна говорила медленно, аккуратно проговаривая каждый слог, и голос у нее был какой-то ровный, будто смазанный маслом, приятный до восторга. Вся она, казалось, была сложена очень добротно, со вкусом, цветовая гамма этой пылающей здоровьем прекрасной плоти радовала мое эстетическое чувство и вызывала трепет.

Под косынкой, теперь расцветшей шелковой бабочкой на затылке, блестящие каштановые волосы. Я застонал.

- А зачем вы пригласили меня сюда? Да еще так поздно?

- Хотел показать двойника. Не знаю, как вы, а я очень и очень рад.

- Неужели это все, что вам от меня было надо? - Она приняла из моих рук чашку чая. Она не переставала улыбаться, хотя к ее улыбке примешивалась осторожность во взгляде. Мягкие, словно беличьи, кисти. Брови немного приподняты. Как она была хороша!

- А у вас действительно есть такой человек, ради которого вы бы пришли к почтамту в такой дождь?

- Есть, - она опустила глаза, и щеки ее еще больше раскраснелись.

- И как же его зовут?

- Коля. Мы познакомились с ним в августе, на теплоходе. Он обещал позвонить и не позвонил. Он знает, что я в «Фиалке» работаю, но почему-то ни разу не зашел. Забыл меня, наверное. А я так обрадовалась, даже мужу позвонила, чтобы он дочку к матери отправил, а сам с ночевкой на дачу поехал. Стольким наврала. - Она, словно извиняясь, обняла себя за плечи и вздохнула. - И все напрасно.

- Может, еще позвонит?

- Не знаю… Говорю же - забыл. А мы с ним, знаете, целовались. Я мужу-то почти не изменяю, а Колю как увидела, так что-то со мной сталось. Так крепко он меня обнял… Да что я вам все рассказываю?! Мне пора домой… - Она сделала попытку подняться, но я слегка надавил на ее плечо.

- Прошу вас, не торопитесь… Я потом провожу вас…

- Когда потом? - Она занервничала.

- Понимаете, я хотел бы вас сфотографировать.

- Зачем? - Ее глаза стрельнули испуганным блеском.

- У меня коллекция. - Я принес из спальни альбом с фотографиями. - Смотрите, вот, к примеру, женщина, играющая на гитаре, найдите ее под номером 64. Ну как?

Анна была поражена схожестью портрета и фотопортрета.

- Это потрясающе! А где же вы взяли такое платье?

- Да это обычная простыня и кусок оранжевого шелка от портьеры. Гитара моя, вот она, висит на стене.

- Но я не могу раздеться перед вами.

- А вы передо мной и не раздевайтесь. Я выйду, а вы разденетесь, сядете вот тут, возле торшера, и, когда будете готовы, крикните меня. Все произойдет очень быстро, вы даже не успеете застесняться.

Моя гостья задумалась. Я же, пользуясь моментом, установил софиты, приготовил фотоаппарат и, подмигнув смущенной Анне, вышел из комнаты.

Вернулся я через полчаса. Очевидно, меня следовало казнить за мою жестокость. Все это время я стоял в подъезде, разглядывая пузырящиеся лужи, и думал о мадемуазель Анне. «До чего ослепительна эта плоть. Просто хочется ее погладить», - вспомнил я Ренуара.

Поднимаясь по темной лестнице к себе, я мог только предполагать, как встретит меня моя гостья.

Я тихо отворил дверь и едва слышными шагами подошел к двери, ведущей в комнату. Мадемуазель Анны я там не обнаружил и тогда устремился в спальню. Приоткрыв дверь, я замер, вглядываясь в полумрак, пока не почувствовал совсем близко присутствие в комнате женщины.

Она сидела на маленьком пуфе перед зеркалом, в темноте, она была обнажена, и когда мои глаза привыкли к темноте, я мог убедиться в том, что она по-настоящему прекрасна. Она задумалась. Ждала-ждала меня, замерзла, наверно, решила немного пройтись, забрела в спальню и, только увидев себя в зеркале, поразилась в очередной раз своей схожести с молодой француженкой Ренуара.

- А, это вы? - очнувшись, сказала она и с готовностью поднялась с пуфа. - А я тут задумалась и забыла вас позвать.

- Вы уже не стесняетесь меня?

- Знаете, нет. Я прочитала в вашей книге, что портрет этой женщины висит в Пушкинском музее, в Москве, представляете, сколько человек рассматривают ее? А здесь вы один, почему же я должна вас стесняться? Фотографируйте поскорее, и я пойду. Мне завтра вставать рано, у нас в кафе учет.

Я жестом пригласил ее в комнату, усадил на стул.

- Как вы думаете, Коля позвонит мне?

- Конечно, - ответил я и сделал первый кадр.

- Может быть, он в командировке или заболел, - рассуждала она. - Ведь может же случиться такое?

- Может, - я сделал еще один кадр.

- А вам я нравлюсь? - О, что это был за взгляд!

Я защелкал фотоаппаратом, моля бога, чтобы получились эти волшебные кадры. Мадемуазель Анна между тем вдруг засобиралась, подняла ворох одежды и бросилась в спальню одеваться.

- Я вспомнила, что сегодня ко мне должна прийти Катя, она, наверное, сидит сейчас у соседки ждет меня. Как бы им не пришло в голову обзванивать больницы… Они же будут спрашивать, куда это я делась.