Детективная весна

В трубке помолчали, а потом сказали тоном оскорбленного царственного достоинства:

— Почему со странного? Я телефонирую с совершенно нормального аппарата! По крайней мере, на вид он совершенно обычный!

— Кто?!

— Телефон, — пояснили в трубке. — А что ты имеешь в виду, когда говоришь, что телефон странный?

Тата шумно выдохнула и перестала отряхивать юбку. Теперь по дороге на совещание придется прикрывать пятно ежедневником, словно ей так удобно — носить ежедневник на бедре, как индийская женщина кувшин.

— Бабушка, что это за номер? Ты что, не дома?

— Ну, конечно, нет, моя дорогая.

— Господи, куда тебя понесло?

В трубке фыркнули, но и фырканье было царственное.

— Сегодня рождение у Юлии Цезаревны, разве ты забыла?

Тата понятия не имела, когда именно день рождения у Юлии Цезаревны, лучшей бабушкиной подруги.

— Ты, конечно же, поздравишь Юлечку, когда я передам ей трубку, но, Тата, я звоню по совершенно другому поводу! Ты помнишь, что сегодня пятница?

— Смутно, бабушка, — пробормотала Тата. Проклятые пятна на юбке не давали ей покоя, и она все косилась на них, прикидывая, как именно можно минимизировать потери. Может, перевернуть юбку задом наперед?

Нет, выйдет еще хуже. Тогда пятна будут сзади, что уж совсем… неприлично.

— Что значит смутно? Если ты смутно помнишь такие вещи, значит, тебе нужно принимать специальные капли для головы. Они продаются в аптеке. Я принимаю, и, слава богу, у меня с памятью все прекрасно.

— Прекрасно, — эхом повторила Тата.

— Так вот. О чем я говорила?… Ты меня сбила, и теперь я не могу вспомнить, о чем говорила. Решительно.

— Ты сказала, что сегодня пятница, бабушка.

— Ах да! Вот именно, сегодня пятница. О чем нам это говорит?

— И о чем нам это говорит?

— Это говорит о том, что вчера был четверг, а нынче нужно ставить куличи.

Тата взялась рукой за лоб.

Куличи! Вчера и вправду был Чистый четверг, и как это она позабыла? Ей срочно нужно принимать капли для головы.

— Надеюсь, — продолжала в трубке бабушка, — мы все соберемся у тебя, как обычно. Ты, конечно же, всех обзвонила, Таточка?

— Конечно, конечно, бабушка! — лживым голосом поклялась Тата.

Вот почему для бабушки не имеет значения, что тебе сорок лет, что ты вроде бы успешная женщина, много повидавшая в жизни, кажется даже на грани развода, мать двоих детей, требовательный начальник, исполнительный подчиненный, умница-разумница и просто красавица?!

Когда звонит бабушка, хочется одернуть передник, посмотреть, все ли в порядке с косами, не растрепались ли, вымыть руки, на всякий случай приготовить дневник и быстренько придумать, что бы такое соврать половчее, если бабушка станет спрашивать, ходила ли она вчера на музыку!..

— Тогда все в порядке, — величественно проговорила бабушка. — А я думала, ты забыла и опять все заботы лягут на мои плечи. И я искренне надеюсь наконец-то застать дома твоего мужа. — Это было сказано с нажимом, с намеком, с дальним прицелом и еще черт знает с чем. — Если он не понимает, скажи ему, что это становится неприличным! Не заставляй меня ему звонить.

— Не надо ему звонить, — быстро сказала Тата, — что ты, бабушка!

— Юлечка, иди, дорогая, Таточка хочет тебя поздравить с рождением.

— Таточка не хочет, — пробормотала Тата мимо трубки, чтобы бдительная бабушка не услышала, и тут же возликовала, уже непосредственно в трубку: — Юлия Цезаревна, дорогая Юлия Цезаревна, я вас поздравляю с днем рождения! Живите до ста лет…

— Чего это ты мне так мало отмерила? — немедленно вспылила Юлия Цезаревна. — До ста! Что тут до ста осталось-то? Я и замуж не успею сходить!

Кое-как отделавшись от старух, Тата позвонила матери:

— Мама, сегодня пятница!

— Я знаю, она мне утром звонила. Она сегодня на именинах. Спрашивала, кто будет обзванивать родственников.

— А ты?

— Я сказала, что обзвоню.

Тата пришла в отчаяние:

— А я сказала, что я уже всех обзвонила.

— Врать нехорошо, — подумав, сказала мать. Она что-то смешно жевала, в трубке хрупало, как будто кролик пасся.

— Мама, ты жуешь как кролик! А зачем ей дался мой муж? С этим надо что-то делать, потому что его точно не будет, и я даже не знаю…

Хрупанье прекратилось.

— Как не будет? Опять не будет? На Новый год не было, на Восьмое марта тоже не было и опять нет?! Таточка, ты от меня что-то скрываешь! Говори сейчас же.

— Мама, — сказала Тата твердо. — Я ничего от тебя не скрываю. Просто у него много дел, ты знаешь. Сначала он в Милан улетел, потом в Улан-Удэ, а сейчас, кажется, в Югорске. Или нет, нет, в Ханты-Мансийске.

Мать помолчала.

— Тата, вы что, разошлись? — спросила она дрогнувшим голосом. — Ведь происходит что-то такое… ужасное, я же чувствую! И Тёма на себя не похож, и Тюпа!

Тёма и Тюпа — великовозрастные сыновья Таты — бабушке представлялись младенцами в люльках, которых надлежало укачивать, кормить с ложечки и оберегать от всяческих жизненных невзгод.