Детективная зима

— Только я не уверена, что твою жертву погубил тот, кого она принялась домогаться.

— Я даже знаю, что он ни при чем.

— И что же тогда?

— По идее, у жертвы должны быть враги. Но у нее, ты только представь себе, нет даже мачехи!

— Почему у нее должна быть мачеха? — не поняла Леокадия.

— Потому что девушка страдала синдромом Золушки.

— Ну и ну, — улыбнулась Леокадия.

— Я знаю, ты мне не веришь. Но это так! К тому же, мачеха у нее вполне могла быть! Просто Золушка об этом не знала!

— То есть? — удивилась Леокадия. — Ты меня совсем запутала!

— Ничего подобного! — покачала головой Андриана. — Сама подумай, девушка не знает, кто ее отец!

— Так!

— Но ведь он мужчина!

— Надо думать, что это так, — согласилась все еще ничего не понимавшая Леокадия.

— А это значит, что он после расставания с матерью Золушки вступил в новые отношения. Скорее всего, женился. Вот тебе и мачеха! Теперь ты поняла?

— Поняла, — неуверенно отозвалась Лео и спросила: — То есть ты предполагаешь, что твою Золушку убила мачеха?

— Почему нет? — вопросом на вопрос ответила сыщица.

— Но зачем?!

— Это мне пока неизвестно. Найду семью биологического отца Золушки и отвечу на твой вопрос.

— Ты уверена, что тебе это по силам? — с сомнением в голосе проговорила Леокадия.

— Доказать, что Золушку погубила мачеха?

— Нет, найти ее биологического отца?

— Ну и что? — ответила Андриана.

— Ладно, ты ищи, — сказала подруга, — а я пойду домой. У меня Аристарх Ильич сидит голодный.

Аристарх Ильич был, пожалуй, самым дорогим для Леокадии существом. Она в нем души не чаяла и прощала все его выходки. Даже те, которые ни за что бы не простила ни одному из своих поклонников.

Может быть, все дело в том, что Аристарх Ильич хоть и был, конечно, в некотором роде мужчиной, но только попугаем жако. Умным, ласковым и любящим поговорить.

Подарил попугая Леокадии капитан дальнего плавания, некогда безумно влюбленный в нее.

Но капитаны не остаются надолго на берегу. И, как говорится в старой пословице, с глаз долой — из сердца вон. Попугай же никуда не делся, и поэтому Леокадия продолжала его обожать.

* * *

Звонок от тетки Светы Кравцовой раздался спустя три дня поздно вечером.

— Я только что посмотрела «Двенадцать стульев», — возбужденно сообщила Кравцова.

— Хороший фильм, — осторожно отозвалась Андриана Карлсоновна, которая уже готовилась отойти ко сну.

— Гаврила был… — процитировала женщина балладу о Гавриле. — Помните? — спросила она.

— Лидия Петровна, я разделяю ваш восторг. Фильм и впрямь чудесный, но, может быть, поговорим о нем в другое время суток?

— Вы сами просили вам позвонить, — обиженно проговорила Кравцова.

— Я имела в виду, если вы вспомните что-то относящееся к делу.

— Так я и вспомнила!

— Что?

— Гаврилу!

— Вы имеете в виду персонажа романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев»?

— Конечно! — обрадованно воскликнула Кравцова.

— Но, — недоуменно вырвалось у Андрианы Карлсоновны.

— Парня Насти звали Гаврилой!

— Ах, вот оно что, — обрадовалась Андриана, — что же вы мне этого сразу не сказали?

— Я пыталась, но вы…

— Простите, Лидия Петровна, я просто вас не сразу поняла. Значит, его звали Гаврилой?

— Да!

— А фамилия?

— Фамилию не помню.

— Ну что же, — сказала Андриана Карлсоновна, — может, посмотрите еще какой-нибудь фильм и вспомните.

— Навряд ли, — вздохнула Кравцова.

Но права оказалась Андриана. Не дословно, а по сути.

Кравцова позвонила ей через два дня и, всхлипывая, проговорила:

— Я, кажется, вспомнила лошадиную фамилию!

— Лошадиную? — опешила Андриана.

— Ну, помните, у Чехова?

— Ах да, конечно. Фамилия Гаврилы связана с лошадьми?

— А вот и нет!

Андриана промолчала, не зная, что сказать.

— Я же говорю вам, что я плачу! — нарушила паузу Лидия Петровна.

— Да, я помню, что вы мне об этом говорили.

— А почему я плачу?

— Вам жаль погибшую племянницу.

— Свету мне, конечно, очень жаль, но плачу я из-за лука, который чищу!

— Да, да, — в полной растерянности проговорила Андриана.

— Фамилия Гаврилы Лукичев! — выпалила Кравцова.

— Лукичев? — радостным голосом переспросила сыщица.

— Точно так!

— А отчество?

— Отчества точно не вспомню.

— Может быть… — начала было Андриана Карлсоновна.

— Нет! Ничего не получится, — перебила ее Лидия Петровна.

— Почему?

— Настя никогда не называла его отчества. Это я точно помню!

— Вот в чем дело, тогда, конечно, — погрустнела Андриана.

— Но я вспомнила другое.

— Что?

— Давным-давно, когда Свете всего годика два было, Настя пришла домой расстроенная. Я спросила ее, что случилось. Она долго плакала, а потом призналась, что встретила на крытом рынке в центре города этого самого Гаврилу!

— Что он там делал? Тоже что-то покупал?

— Нет, в том-то и дело, что он не покупал, а продавал. Вернее, даже был хозяином ларька! Только вот с Настей он говорить не захотел! Она спросила его, получил ли он ее письмо. А он ответил, что никакого письма он не получал!

— Ваша сестра посылала ему письмо?

— Да!

— Что там было?

— Она сообщила ему, что родила дочь.

— То есть она знала адрес Гаврилы?

— Выходит, что знала, — вздохнула Лидия Петровна.

— А вы? Хотя бы приблизительно, — просительным тоном проговорила Андриана.