Детективное агентство Пух и Прах

Вареник махнул рукой на бледную немочь в пальто, сел на подоконник и грузно перекинул ногу, потом вторую. Крякнув, с грацией и силой, сложно угадываемой в таком пухлом теле, он прыгнул в ночь и метель. Стихающую уже, но всё-таки. Треск кустов и нецензурное шипение выдали, что посадка оказалась не настолько мягкой, как оборoтню хотелось. Кусты трещали и трещали, через них будто куда-то ломился разгневанный секач.

Вилен поёжился от порыва ветра, бросившего горсть снежиок на подоконник, а потом решительно последовал за товарищем. Проговорив формулу левитирования, он осторожно спустился вниз, как чёрное пpиведение, и против ветра.

Только вот оказалось, что теперь их с Вареником разделяют кусты. Те же самые кусты тёрна и старых роз, что тянулись вдоль дома от самого зимнего сада и отделяли дом от кладбища. Оборотень ругался где-то за ними, уже увязая в раскисшем болоте погоста. А вот Вилену теперь надо было огибать их, как днём, по намеченной ейтами дорожке.

— Ты там здесь? — придушено крикнул ему Вареник.

— Я тут здесь, — очень логично ответил Вилен и потоптался на месте, решая, куда идти, до зимнего сада или до домашней часовенки.

До сада было ближе, а с часовенкой дурных ассоциаций не было, но она стояла подальше. Поэтому Вилен плюнул на всё и пошёл на таран зарослей. Тут очень кстати пригодились крупицы сельскохозяйственной магии, почерпнутые в Вешеке, борьба с сорным мелколесьем там цеилась дороже гаданий на погоду. Пробурив в ограде новый проход, Вилен встретил Вареника с расцарапанной физиономией. Выглядел он так, словно подрался с кошкой. Ну или с женой вешековского молочника, дамой склочной и так и норовившей в кого-нибудь вцепиться когтищами, немыслимыми для порядочной женщины.

Вареник повёл носом, уже краснеющим от метели.

— Ну, что, готов?

Вилен честно покачал головой и побрёл вперёд. Не готов, не хочется, а деваться некуда.

Под ногами чавкал, смешиваясь с коричневой грязью, чистый первый снежок, метель редела, косо лепила белые хлопья на статуи и надгробия. Приведения всё-таки не исчезли, они просто почти слились по цвету с воздухом, и странными фигурками из газа и мягкого свечения плыли над землёй. Ветер завывал тонко и протяжно, путаясь в трубах дома и каменных изваяниях. Путеводными маячками горели впереди красные огоньки.

— Зомби твоего за ногу! — выпалил Вилен и остановился, как вкопанный, сзади его припечатал хорошо устроившийcя Вареник.

— Чо?

— Горгулии! — Вилен указал на красные точки.

Оборотень прищурился, его заснеженные ресницы дрогнули.

— Сидят спокойно. Там дверь приоткрыта, кстати. Видишь, свет чуть брезжит?

— Не вижу.

— Пошли скорее!

Вареник почти скачками, пригибаясь, поспешил вперёд, к склепу. Вилен опомнился и засеменил за ним, в короткие красивые туфли заливалась вода со снежком, освежая ощущения. Они добежали до высокой статуи с косой, ближайшей к вождeленному склепу, и засели за широким постаментом. тсюда отлично просматривались двери. И они были приоткрыты, как и говорил Вареник. Вилен закусил губу и подумал, что пора бы ему назначить себе курс пустырника, сердце опять зашлось в нервном грохоте. Над ухом паровозом пыхтел оборотень.

— Может, стоит пойти дальше и поймать его на горячем? — обмирая, предложил Вилен.

— Или её, — многозначительнo поправил Вареник.

— Да хоть их.

— Давай тихонько продвигаться поближе.

Вилен посмотрел на горгулий. Зрачки их глаз светились ровно, сами фигуры не двигались.

— Не нравятся oни мне.

— Не дрейфь, если что, шарахнешь их пульсаром каким-нибудь.

— Знать бы ещё, каким, — прошептал он в спину Эдварда, но тот уже не слушал.

Оборотень будто бы сжался весь и уменьшился в размерах, что было сложновато при его комплекции в виде человека, и тихонечко подбежал к крайней горгулии и встал на запорошенных розах. Потом оттуда замахал рукой Вилену. Каменная тварь не шелохнулась.

— Ох, не нравится мне это всё, — опять по — старушечьи признался кладбищу некромант и побежал к товарищу.

Из-за едва-едва приоткрытых створок раздавалось странное жужжание, вполне мелодичное, как будто хор голосов напевал в нос одну ноту, иногда меняя тональность, потом опять возвращаясь к прежней. Блёклые отсветы, как от единственной свечи, пробивались, пульсировали по торцу створки. Неуёмный Вареник подполз поближе и заглянул внутрь. Вилен медлил, как мог, но сдался и подошёл.

— Там кто-то есть. Стоит кто-то.

— Кто?

— Я почём знаю. Кажется, мужик какой-то. В чёрнoм, — прошипел Вареник и резко подался назад, прижимаясь к широкому полотну створки. На вопросительный взгляд Вилена пояснил: — Обернулся.

— Так и посмотрел бы, кто там.

— Вот сам и посмотри, раз такой умный.