Детективное агентство "Урр-Бах и Кархи 2" "Артефакт Малой Справедливости (СИ)

  - Тогда на последней нарисую башню с голой эльфийкой, - Урр-Бах толстым указательным пальцем устремил в небо очередную башню, узнаваемо нарисовал луну и созвездие Б'Урр Хырра Громогласного возле нее и принялся рисовать женщину. Из-за особенностей техники одного пальца эльфийка вышла похожей на здоровенную троллиху с необъятной грудью и несколько пугающей улыбкой.

  - Это медведица какая-то, а не эльфийка! - запротестовал Кархи. - Посмотри мою тетрадку со студентками, если забыл, как они выглядят.

  - Шерсти нет, значит, эльфийка, - уверенно заявил Урр-Бах. - Что ты хочешь от Хейлора и его пальца? Это же современное искусство!

  - Ты прав, просто я не готов был увидеть эльфиек глазами Хейлора. Кстати, а чья это башня?

  - Ионаса. Видишь, она самая высокая? Красивая у него башня, почти как наша.

  - А почему эта трол..., то есть эльфийка, почему она косоглазая?

  - Ничего подобного! Просто сразу смотрит на башню и на луну. Что она еще должна делать, плясать?

  Кархи хмыкнул, слегка задумался и уверенно надписал картину. "Штурм любви", - объявил гоблин. - У тебя точно есть талант, такие интересные картины ни один Хейлор не нарисует. Если их удачно загоним, то через год знатоки начнут говорить, что поздний Хейлор деградировал.

  - Что сделал? - не понял тролль.

  - Спился.

  - Деградировал, - повторил Урр-Бах. - Надо запомнить это словечко.

  Кархи толкнул напарника и показал глазами в сторону окна. Возле него стоял призрак мага и с явным интересом слушал, о чем говорят соседи по башне. Заметив, что его обнаружили, маг подлетел к картинам, внимательно изучил их и растворился в воздухе.

  - Живопись его не интересует, - с облегчением произнес Кархи. - Иначе может быть пришлось бы опять прыгать в окно. Чем новее направление в искусстве, тем злее его почитатели. Другой мог бы и ножичком полоснуть, прояви ты неуважение к его почитаемым картинам.

  - На выставки буду ходить с дубинкой, - решил Урр-Бах. - Я смотрю, в кабаке работать не так опасно, как обсуждать картины.

  - По всякому бывает, - признал Кархи и открыл ящик Тризоруса. - Смотри, внутри синим бархатом обита, - присвистнул он.

  Тролль положил чуть было не утраченный просвещенным человечеством и эльфами шыдевр Хейлора и захлопнул ящик. Потом друзья вернули стол на место. Остальные картины просто прислонили к стене.

  - Давай зайдем в "Эльфийский дуб", горло промочим, - предложил Урр-Бах.

  - Пивко не помешает, - согласился Кархи. Заодно скажем девчонкам, чтобы не трогали здесь картины.

  В Академию сыщики вернулись далеко за полночь. Урр-Бах никак не мог наглядеться на Нирру, а Кархи рассказывал всем желающим подробности поимки Тарзитского вампира, не забывая угощаться бесплатным пивом от благодарных слушателей. Кое-какие моменты вроде ночных засад в склепе и возле особняка пришлось, конечно, опустить, но и оставшихся подробностей хватило, чтобы напиться как на гоблинских похоронах.

  - Смотри, Марсиэль и гордись своим будущим мужем, - сказал окончательно окосевший от пива Кархи подруге Нирры.

  Марсиэль, не раздумывая, приступила к исполнению супружеских обязанностей, выразившихся в энергичной попытке протрезвить гоблина. Тонкая керамическая тарелка с недоеденным салатом хотя и разбилась о голову Кархи, но хмель из его головы не выбила. От тяжелого кувшина гоблина спас сам Бурх. Будущий тесть вовремя услышал, что в нем еще плещется пиво и остановил руку легкомысленной дочери. Кархи этого мига хватило, чтобы покинуть опасное место и по пути к выходу позвать за собой Урр-Баха. Через минуту не очень довольный тролль с ящиком в руке присоединился к болтуну и напарники пошли к месту учебы.

  Перед тем, как лечь спать, сыщики тщательно заперли дверь в комнату и ставни окна. Кархи по привычке опрокинул по стулу возле этих уязвимых мест, а тролль положил возле себя дубинку, которую ему великодушно одолжил Бурх, позаимствовав ее у храпящего на полу орка.

  То ли меры предосторожности помогли, то ли вор посчитал, что у бедных студентов из ценных картин остались только засаленные карты, но ящик с картиной был на месте. Урр-Бах поручил Кархи сбегать за завтраком и чем-нибудь освежающим, чтобы прояснить голову после вчерашнего. Кархи, у которого голова трещала и от выпитого, и от тарелки Марсиэли, которая оказалась куда тяжелее, чем можно было подумать, решил, что нечего терять времени на студенческую столовую и сразу направился к "Старой реторте". Благодаря ее богатому выбору, к приходу покупателя друзья вернули себе привычную остроту ума и бодрость тела.

  Трезориус пришел не один. Рядом с ним стоял какой-то томный мужик в непонятной розовой рубахе. Покрашенные под седину волосы и толстые стекла очков с головой выдавали маститого эксперта, способного без устали молоть языком на любую тему за приличный гонорар.

  - Господит Кузрон, - представил его Трезориус друзьям. - Он знаток современной живописи, особенно работ Хейлора, Брузеля и Нурриэля. - Я решил удостовериться, что это работа великого Хейлора.