Детективное лето

Войдя в коридор, наполненный людьми, инженер Гусев ощутил даже некоторый трепет. Судя по всему, преступники Ленинграда трудились не покладая рук, потому что количество потерпевших превосходило все мыслимые и немыслимые пределы. За дверями кабинетов бурлила жизнь; где-то сухо стрекотала машинка, где-то плакала женщина, откуда-то доносились обрывки глухого мужского голоса, который убеждал невидимого собеседника, что он и не думал тыкать ножом в какого-то Новикова, пытавшегося увести у него какую-то Нюру. Потом прошел насупившийся сопляк со шрамом на виске, смахивающий на бандита. Сопляк сопровождал прилично одетого гражданина, на руках которого красовались громоздкие наручники. Проходя мимо Гусева, прилично одетый неожиданно метнул на него такой злобный взгляд, что у Сергея Михайловича душа ушла в пятки. Но тут сопляк толкнул своего спутника в спину и заставил войти в один из многочисленных кабинетов.

Заметив, что дверь кабинета Страхова приотворилась, Гусев предпринял попытку юркнуть туда, но его опередила старушка лет 70 с царственной осанкой. Хоть эта гражданка и походила на какую-нибудь бывшую фрейлину, тотчас же выяснилось, что она обладает способностью лягаться, как лошадь. Она резво оттолкнула инженера и ввинтилась в дверь, которая тотчас же захлопнулась за нею.

Сергей Михайлович с возмущением поглядел по сторонам, ожидая, что ему будут сочувствовать, но никто как будто даже и не заметил, что его только что самым наглым образом оттерли от двери Страхова — единственного человека на свете, который мог законным путем вернуть ему шкафы, столы, диваны, серебро и все остальное, что вынесла домработница. Инстинкт подсказывал инженеру, что надо действовать напролом и искать самого главного начальника. Сергей Михайлович слез с подоконника, на котором сидел, так как все стулья были заняты, и отправился изучать таблички на дверях. Примерно через пять минут поисков он нашел то, что ему было нужно.

3

— А если устроить засаду?

— Заметят.

— Ну а если…

Дверь со скрипом отворилась. Шесть пар глаз разом обратились к ней. На пороге стоял инженер Гусев, держа в руке портфель.

— Простите, товарищи, я… Меня ограбили.

— У нас тут совещание, — неприязненно промолвил человек лет сорока с черными бровями и круглой, как шар, бритой головой. — Извините, гражданин…

— Меня зовут Гусев, и я не уйду отсюда, пока меня не выслушают! — завизжал Сергей Михайлович, теряя самообладание. — Между прочим, я такой же советский гражданин, как и вы, и имею право на… на защиту от преступников! У меня обнесли квартиру… забрали все, до последней вещи…

И, чуть не плача, он стал живописать масштабы постигшего его бедствия. Шесть человек, каждый из которых видел на своем веку немало зарезанных, расчлененных трупов, убитых детей и все то, чем одаривают работников милиции убийцы, насильники и прочие преступники, должны были выслушать историю похищенных шкафов и серебра, о котором инженер говорил с таким трепетом, будто оно принадлежало императору.

— Понимаете, все, все украли! — кричал он. — И мои подштанники… и старые газеты… Черт знает что!

Круглоголовый первый понял, что от Гусева просто так не отделаться, он будет навязываться со своей рухлядью и серебром, пока они не согласятся ему помочь. Окинув остальных быстрым взглядом, он спросил:

— А что этот парнишка… из Москвы… он вроде сейчас свободен? Поручите ему розыск пропавших у товарища вещей. Пусть приступает немедленно.

Сидящий ближе всех к телефонному аппарату снял трубку и бросил в нее, как горсть песка, несколько отрывистых слов. Гусев нервно переминался с ноги на ногу. Ему выделили сыщика из Москвы — он должен приступить к делу немедленно, и это обнадеживало. Правда, Сергей Михайлович не доверял жителям новой столицы, потому что всякому петербуржцу отлично известно, что столицей может быть только Петербург, и никакой Москве его не затмить и не заменить.

Через минуту на пороге возник тот, кто по воле судьбы специально прибыл из Москвы, чтобы найти гусевское украденное добро. К изумлению инженера, это оказался тот самый мрачного вида сопляк со шрамом, которого он совсем недавно видел в коридоре.

— Вот, познакомьтесь, товарищи, — сказал круглоголовый. — Ваня Опалин, агент московского угрозыска. А это товарищ Гусев, потерпевший. Он введет тебя в курс дела, — добавил он, обращаясь к Опалину.

Сергей Михайлович в который раз поведал душераздирающую историю о том, как его коварно разлучили с его имуществом. Он уже привык повторять ее и даже начал находить известное удовольствие в том, чтобы возбуждать в окружающих сочувствие. Однако по виду сопляка, по тому, как Опалин, насупившись, мерил его взглядом, он понял, что тот не слишком отзывчив, черств душой и вообще не склонен сопереживать его потере.

«Сколько же ему лет — 17, 18? — думал неприятно удивленный инженер. — И такой молокосос будет искать мое… мое все!»