Детективное путешествие

– Ах ты ж, моя дорогая, – обняла Надю Марина. – Защитница. В общем, по делу так: звони каждый вечер только сказать, что ты дома и как дела. Один раз, вечером звони. А когда у тебя день рождения?

– Через месяц. Я позвоню, чтобы ты не забыла.

– Я не забуду. Планшет подойдет?

– Ой. Да.

– Хорошо. Из одежды еще что-то присмотрю. Значит, звонишь только как договорились. Маме с братиком привет.

– Ладно. Значит, договорились.

Почти так у них и получилось. По договору. Надя звонит Марине не чаще пяти раз в день. Если не может дозвониться, набирает Кирилла:

– Эй, Марина пропала. Может, ее опять бандит украл? Если поедешь искать, возьми меня с собой. Без меня не сможешь.

По воскресеньям они втроем обедают. Потом Кирилл отвозит Надю домой. Всегда с пакетом для быстро растущего братика.

По вечерам Кирилл говорит:

– Это чудо какое-то. Мне не нужно уезжать в свою берлогу, куда ночами приходили тоскливые голодные волки и грызли мое сердце. В жизни можно совершить только один счастливый поступок. Вернуться. Если тебя позовут.

А Марина чувствует, что она вновь папин дочь. Никогда не поздно совершить безумство, впервые подраться, вынести нестерпимые боль, страх и победить. Иногда судьба посылает шанс вернуть того, единственного. Без него вроде бы проще было жить, но, как оказалось, он унес с собой такую огромную любовь, без которой может умереть все тепло жизни.

Елена Бриолле. Царство животных

Париж, 16 июля 1911 года

Русые волосы у виска слиплись от крови. Девушка лежала на боку, разметав руки в стороны. Ее коричневое платье почти сливалось по цвету с полом гостиничной комнаты. Орудие убийства, маленький бронзовый бюст Наполеона, закатилось под кровать, но было обнаружено при первом же обыске.

Габриэль Ленуар, агент безопасности парижской префектуры полиции, давно привык, что после каждого национального праздника его регулярно вызывают расследовать убийства. Однако на этот раз его вызвали не расследовать, а только снять по всей науке Бертильона видимые следы преступления и арестовать виновную.

Ею оказалась соседка жертвы, тоже русская подданная. Согласно записям хозяина гостиницы они вместе приехали три дня назад из Санкт-Петербурга.

Пока его помощники из отдела сигнализации суетились над трупом, Ленуар осмотрел помещение. Все вещи были разбросаны. Шкаф открыт. На полу у двери валялся ключ от комнаты. Кроме вещей ветер разметал по паркету открытые письма и документы убитой, а также ее билеты на «Норд-экспресс» и багажную квитанцию.

Швейцар сказал, что после завтрака пришел вторично будить убитую девушку, но она не откликалась, поэтому решено было выбить дверь: мало ли, у нее случился удар… Когда обнаружили труп, то сразу обратили внимание на открытую дверь, выходящую на маленький балкон, смежный с комнатой арестованной.

Там же, у соседки, обнаружили второй ключ от комнаты жертвы, что и навело самодовольного квартального полицейского на мысль об убийце. Ленуар внимательно осмотрел дверь на балкон и спустился в вестибюль. Арестованная обращалась к задержавшему ее толстяку.

– Господин полицейский, – глаза у девушки уже опухли от слез, но, несмотря на это, она показалась Ленуару очень миловидной. Высокие скулы, длинные пальцы, пронзительные серо-голубые глаза. Именно такой типаж ассоциировался у сыщика с понятием «славянской красавицы». По-французски она выражалась вполне сносно, слегка раскатывая букву «р». – Я слышала, как вечером кто-то стучался в одну из соседних дверей, но сама после десяти не выходила из комнаты! Поверьте, я никого не убивала!

– Расскажете эти сказки нашему шефу, дорогуша! Вот увидите, ваши слезы тут не помогут. Габриэль Ленуар руководствуется только фактами, а факты указывают на вас.

– Благодарю, мсье! Вижу, что моя репутация меня опережает… Госпожа…

– Ольга Борисовна Семанкевич, – всхлипнула девушка.

– Госпожа Семанкевич, давайте уединимся на террасе кафе, и вы все мне расскажете.

– А… Разве вы не отвезете меня сразу в полицейский участок? Господин полицейский сказал…

– Мы отвозим в участок только преступников. А вы такой не являетесь, – твердо заявил Ленуар.

– Но почему? – брызнул от неожиданности слюной квартальный. – У нее же на столе лежит ключ от комнаты убитой! Я его сам нашел! И балкон был открыт!

– Да, но если у человека был ключ, зачем ему лезть в комнату через балкон? К тому же никаких следов от башмаков или туфель на балконе я не обнаружил. Там даже шпингалет не сбит.

– Позвольте, но что это значит? – встрял хозяин гостиницы.

– Это значит, что госпожа Семанкевич никого не убивала. Швейцар, принесите нам графин воды и кофе на террасу кафе. Турно, соберите всех соседей жертвы в библиотеке. А вы, – обратился он к девушке, протягивая ей свой платок, – утрите слезы и расскажите мне по порядку, как вы оказались в такой деликатной ситуации.

Двадцать семь месяцев и три дня

Санкт-Петербург, 12 июля 1911 года