Детективные романы и повести

Ему пришлось вскарабкаться на верхний этаж унылого здания, отведенного под так называемые «ячейки» для работающих женщин. Постучав в дверь № 584, он очутился внутри небольшого кубика, который служил спальней, гостиной, столовой и, судя по наличию газовой плитки, кухней для мисс Сесилии Уиллиамс. К этому кубику примыкал еще один кубик, совсем крошечный, — в нем помещалась сидячая ванна и прочие удобства.

Потертый ковер, дешевая старая мебель — все свидетельствовало том, что Сесилия Уиллиамс едва сводит концы с концами. Но даже в этом убогом жилище мисс Уиллиамс ее индивидуальность обнаруживалась при первом же взгляде. На выцветших серых обоях пестрело несколько хороших репродукций и акварелей, а на маленьком комоде стояло множество фотографий друзей хозяйки.

Скрипучий голос настойчиво повторил вопрос:

— Вам нужны мои воспоминания о деле Крэль? Для чего, мсье Пуаро?

Приятели Пуаро иронизировали, что для достижения своих целей он любит громоздить запутанную и витиеватую ложь, вместо того чтобы объяснить дело коротко и правдиво. Но на этот раз он поступил иначе. Он не стал рассказывать небылиц о книге, в которой он якобы хочет описать давно забытые преступления. Он просто изложил обстоятельства своей встречи с Карлой Лемаршан.

Худенькая старая женщина выслушала его с большим вниманием.

— Мне было бы очень интересно увидеть эту девочку, — сказала она, — посмотреть, что из нее вышло.

— Из нее вышла очаровательная молодая женщина с решительным характером и смелыми суждениями.

Бывшая гувернантка одобрительно кивнула головой и спросила:

— Занимается она живописью?

— Кажется, нет.

— Какое счастье! — сухо промолвила мисс Уиллиамс.

По этому замечанию и по тону, каким оно было сделано, можно было безошибочно судить об отношении мисс Уиллиамс к современным художникам.

— Если не ошибаюсь, мадемуазель, мисс Карла Лемаршан была очень мала, когда вы видели ее в последний раз?

— Ей было пять лет. Это был прелестный ребенок; пожалуй, только слишком тихий и задумчивый. Она любила играть одна в игры собственного изобретения и не требовала партнеров. Очень хорошая девочка и совсем не избалованная.

— Счастье, что она была так мала, — сказал Пуаро.

— Да, конечно, будь она постарше, эта трагедия могла бы очень тяжело отразиться на ней.

— Тем не менее, — сказал Пуаро, — чувствуется, что она перенесла травму. К тому же — внезапный отъезд из родного дома. Все это не проходит даром.

— Я думаю, что отъезд из родного дома травмировал ее меньше, чем вам кажется, — задумчиво проговорила мисс Уиллиамс.

— Я хотел бы спросить у вас одну вещь, мадемуазель, — сказал Пуаро. — Мне кажется, что вы — единственный человек, который сможет мне ее объяснить.

— Что именно? — В ее спокойном тоне не сквозило ни малейшего любопытства.

Пуаро стал объяснять, помогая себе жестами.

— Видите ли, мне странно, что на протяжении всей трагедии о ребенке почти не идет речи. Каждое мое напоминание о дочери Крэлей вызывает легкое удивление, словно мой собеседник начисто забыл о ее существовании. Это же неестественно, мадемуазель. В создавшихся тогда обстоятельствах она должна была бы быть отправным пунктом. У Эмиса Крэля могли быть причины развестись или не развестись с женой. Но при нормальном прекращении брака ребенок всегда играет важную роль. Здесь же с ребенком, по-видимому, просто не считались. Мне это кажется очень странным.

— Вы совершенно правы. Я не случайно сказала, что перемена обстановки девочке не повредила. Если бы она продолжала жить у родителей, то со временем она заметила бы некоторый пробел в семье, и это могло бы ее травмировать.

— Что вы называете пробелом в семье?

— Понимаете, за многие годы работы я по-разному сталкиваюсь с проблемой родителей и детей. Большинство детей страдает от избытка внимания со стороны своих родителей. Слишком много опеки, слишком много любзи, и в результате — ребенок бессознательно стремится выйти из-под опеки, освободиться. Это особенно ярко проявляется в семьях, где ребенок один. И виноваты в этом главным образом матери. Я считаю, что лучшей атмосферой для ребенка является атмосфера здорового пренебрежения, если можно так выразиться. Чаще всего это встречается в семьях, где много детей и мало денег. Там матери просто некогда заниматься детьми. Дети чувствуют ее любовь, но не страдают от слишком назойливого проявления ее.

Но иногда можно видеть другую картину. Муж и жена настолько поглощены друг другом, что ребенок теряет для них свое значение. И в такой семье ребенок чувствует себя несколько обиженным, заброшенным.

Я отнюдь не хочу упрекнуть миссис Крэль в пренебрежении к дочери. Нет, она была прекрасной матерью, заботливой и разумной. Она играла с ребенком, была с ним всегда ласкова и весела. И все-таки миссис Крэль была целиком поглощена своим мужем. Она, можно сказать, жила только им и только для него.

Мисс Уиллиамс помолчала и затем спокойно проговорила:

— Мне кажется, что именно это и служит объяснением ее ужасного поступка.

— Вы хотите сказать, — промолвил Пуаро, — что они были скорее любовниками, чем мужем и женой?