Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3

— О выпивке! — Она улыбнулась. Улыбка у нее была маль­чишеской, как и прямой взгляд карих глаз. — О целой бочке выпивки.

— А еще о чем?

Я догадывался, что смена девушек за моим столом не была случайной.

— Похоже, ты ищешь моего приятеля, — сказала Лала.

— Может быть. И кто же они, эти твои приятели?

— Ну, например, Эд Бохенон. Ты знаешь Эда?

— Нет… пока нет.

— Но ты ведь его ищешь?

— Ага.

— А в чем дело? Я могла бы дать ему знать.

— Обойдемся, — сказал я. — Этот Эд — тебе не кажет­ся? — слишком недоступен. Речь идет о его шкуре, а не о моей. Поставлю тебе еще стаканчик и слиняю.

Она вскочила с места.

— Подожди. Может, я его поймаю. Как тебя зовут?

— Можешь звать меня Паркер, — сказал я, потому что это была первая пришедшая в голову фамилия: ею я пользовался, когда обрабатывал Райена.

— Подожди, — повторила она, направляясь к двери в глу­бине комнаты. — Пожалуй, я его найду.

— Я тоже так думаю, — согласился я.

Спустя минут десять через входную дверь вошел мужчина и направился прямо к моему столику. Это был светловолосый англичанин, приближающийся к сорокалетию, с явными чер­тами джентльмена, опустившегося на дно. То есть он еще не окончательно опустился, но по замутненной голубизне глаз, по мешкам под глазами, сероватому оттенку кожи было за­метно, что он изрядно продвинулся по этому пути. Он еще вполне мог сойти за приличного человека, в нем сохранились кое-какие запасы прежней жизненной силы.

Он сел на противоположную скамью.

— Вы меня искали?

— Вы Эд Бохенон? Он кивнул.

— Торопыгу взяли два дня назад, — сказал я, — и теперь наверняка отправят обратно в Канзас, туда, откуда он смылся. Он просил, чтобы я предупредил вас. Он знал, что я намерен податься в эти края.

Эд поморщился и бросил на меня быстрый взгляд.

— Это все, что он хотел сообщить?

— Сам он ничего мне не говорил. Мне передал эти слова его человек. Торопыгу я не видел.

— Вы здесь еще побудете?

— Да. Дня два-три, — ответил я. — Надо еще уладить кое-какие делишки.

Он улыбнулся и протянул мне руку:

— Благодарю за доставленные сведения, Паркер. Если за­хотите прогуляться со мной, я могу вам предложить по части выпивки кое-что более достойное, чем это.

Я не имел ничего против. Мы вышли из «Золотой под­ковы», и он провел меня по переулку к дому из кирпича-сырца, что стоял на краю пустыря. В первой комнате Эд сделал знак, чтобы я сел, а сам пошел в соседнюю.

— Что будете пить? — спросил он, стоя в дверях. — Ржа­ное виски, джин, шотландское…

— Последнее выигрывает, — прервал я чтение этого ката­лога.

Он принес бутылку «Блек энд уайт», сифон с содовой и стаканы, после чего мы принялись за дело. Мы пили и разго­варивали, пили и разговаривали, и каждый старался показать, что более пьян, чем был на самом деле, хотя вскоре дей­ствительно надрались до чертиков.

Внешне это очень напоминало обычную пьянку. Он пы­тался накачать меня под завязку, чтобы затем выудить все мои секреты, а я старался проделать то же самое с ним. И ни один не мог похвастаться большим успехом.

— Знаешь, — сказал он, когда уже начало смеркаться — Я осел. Я жуткий осел. У меня есть жена… милейшая в мире женщина. Хочет, чтоб я вернулся к ней… и вообще. А я сижу здесь в дерьме, лакаю… а мог бы быть человеком. Архи­тектором мог бы быть, понимаешь? Еще каким архитектором. А так… Привык к этому пойлу… Связался с подонками. Не могу вырваться. Но я вернусь к ней… без трепа. Вернусь к моей женушке, самой милой на свете женщине… Взгляни на меня. — Мы уже были на «ты». — Разве я похож на нарко­мана? Нисколько! И ты думаешь почему? Потому что я лечусь. Сейчас я тебе покажу… Увидишь, я могу закурить, а могу и не закурить.

Он неловко- поднялся с кресла, прошел, пошатываясь, в соседнюю комнату и вернулся, неся очень красивый прибор для курения опиума, прибор из серебра и слоновой кости на серебряном подносе. Поставив поднос на стол, он пододвинул трубку ко мне:

— Кури, Паркер, я угощаю.

Я сказал, что останусь верен виски.

— Может, хочешь «снежка»? — спросил он.

Когда я отказался и от кокаина, он удобно развалился на полу возле столика, зарядил свою трубку, и забавы продолжа­лись: он курил, а я трудился над бутылкой, и оба мы стара­тельно взвешивали слова, чтобы не выболтать лишнее

К полуночи, когда я уже изрядно нагрузился виски, появи­лась Лала.

— Вижу, вы славно развлекаетесь, парни, — сказала она весело, наклоняясь и целуя англичанина в растрепанные волосы.

Потом села к столу и потянулась за рюмкой.

— Вел-ликолепно! — похвалил я Лалу сильно заплетающим­ся языком.

— Ты должен всегда быть под мухой, малыш, — посове­товала мне она. — Вмазав, ты выглядишь куда интересней.

Не знаю, что я ответил. Помню только, что сразу после этого улегся рядом с англичанином на полу и заснул.