Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3

Я не колдун, но без особого труда предположил следующий ход долговязого налетчика. По-моему, он должен скоро от­правиться за нами. Он знал, он должен был догадываться, что скоро приедет полиция, но, на мой взгляд, этот тип достаточно безумен, поэтому не будет обращать внимания на такие ме­лочи. Он, конечно, вычислит, что полицейских будет всего двое, ведь их вызвали, чтобы успокоить пьяных соседей. Он мог справиться с двумя фараонами, или по крайней мере так считал. А сейчас Кид займется камешками.

Мы с Инее вползли в спальню, самую дальнюю комнату квартиры, в которой находилась только одна дверь. Я слышал, как она пытается закрыть ее, и вставил в проем ногу.

— Оставьте ее открытой, — прошептал я. Я не хотел запи­раться от Кида, я хотел заманить его.

Подполз на животе к двери и положил на порог часы. Затем отполз на шесть—восемь футов, находясь по диагонали от светящегося циферблата. Из другой комнаты они не были видны, так как циферблат был обращен ко мне. Если Кид не прыгнет, а войдет, то хотя бы на долю секунды окажется между мной и часами.

Я лежал на животе, уперев револьвер в пол, и ждал мига, когда светлое пятно часов погаснет. Ждать пришлось долго, и в голову полезли сомнения — может, он не придет, может, нужно отправляться за ним, может, он убежал, и я потерял его навсегда после всей этой возни.

А рядом тряслась Инее.

— Не трогайте меня, — проворчал я, когда женщина попы­талась прильнуть ко мне, так как от ее дрожи тряслась моя рука.

Из соседней комнаты донесся хруст стекла — и опять ти­шина.

От напряжения мои глаза начали чесаться, однако я не мог мигать. За эту долю секунды нога могла пересечь порог. Я не мог позволить себе такой роскоши, но и не мог ничего с собой поделать. Мигнул. Я не знал, прошло ли что-нибудь между мной и часами. Желание снова мигнуть стало нестерпимым. Попытался широко раскрыть глаза, но не выдержал и мигнул второй раз. Мне показалось, что между мной и часами что-то мелькнуло.

Кида не было слышно.

Смуглая Инее зарыдала. Звуки рыданий могли послужить ориентиром для бандита, и я выругал ее от всего сердца, хотя и шепотом.

Глаза щипало от слез. Я попытался мигнуть и смахнуть слезы, оторвав на драгоценные доли секунды взгляд от часов. Ручка револьвера стала скользкой во вспотевшей руке. Было очень некомфортно и внутри, и снаружи. В этот момент в дверях сверкнула вспышка выстрела.

Инее Альмад завопила и бросилась на меня, поэтому моя ответная пуля угодила в потолок.

Я оттолкнул женщину и откатился назад. Она стонала где-то под боком. Я не мог ни видеть, ни слышать Кида. Часы по-прежнему светились.

Вдруг раздался шорох, и светящееся пятно погасло.

Я выстрелил.

Увидел две ответные вспышки и, держа револьвер как можно ниже, дважды пальнул в пространство между этими вспышками.

Опять сверкнули два огня-близнеца.

Правая рука онемела, и пришлось переложить револьвер в левую. Я еще дважды выстрелил в дверь. Остался последний патрон.

Голова наполнилась веселыми мыслями. Казалось, что вокруг нет ни комнаты, ни темноты, ничего…

Когда очнулся, в спальне горел тусклый свет. Я лежал на спине. Около меня шумно дышала и дрожала Инее. Стоя на коленях, она обыскивала меня. Нашла мешочек с драгоцен­ными камнями.

Я вернулся к жизни и схватил ее за руку. Женщина закричала, словно я воскрес из мертвых. Камни остались у меня.

— Отдайте мне их, Джерри, — завыла она, неистово пыта­ясь разжать мои пальцы. — Это мое. Отдайте! Я сел и оглянулся.

Рядом валялась разбитая лампа, упавшая или из-за неосто­рожного движения моей ноги, или от пули Кида и вырубившая меня. У двери лицом вниз, разбросав руки, словно распятый на кресте, растянулся мертвый Кид.

Из прихожей донеслись слабые удары, почти не слышные из-за шума в моей голове. Это полиция стучалась в открытую дверь.

Инее притихла. Я повернул голову, и это движение спасло мне жизнь. Щеку поцарапал нож, разодравший лацкан пид­жака. Я отнял оружие у женщины.

Какой смысл для нее убивать меня? Полиция уже нахо­дилась в квартире. Я решил повеселиться напоследок и при­творился, что внезапно полностью пришел в себя.

— А, это вы! Вот камешки! — и я протянул ей шелковый мешочек, когда в спальню вошел первый фараон.

Больше я Инее Альмад не видел. Ее отправили на восток, в Массачусетс, отсиживать пожизненный срок. Никто из полицейских, ворвавшихся в ту ночь в ее квартиру, меня не знал. Нас развели, прежде чем я встретил знакомого легавого, что дало мне возможность так и остаться для нее Джерри Янгом, бутлегером. Самое трудное было не попасть в газеты. Ведь пришлось рассказать коронеру о том, как погибли Билли, Большой Подбородок, Маруа и Кид.

Старик разговаривал с Инее перед ее отъездом из Фриско. Сопоставив сведения, полученные из нашего бостонского от­деления и от нее, удалось восстановить ход событий.