Детектор лжи

В исключительных случаях это обстоятельство не является решающим. К специалистам обратился клиент, сомневающийся в своем отцовстве. По просьбе самой беременной, находившейся на 9-м месяце, оператором Богдановой Т.С. было проведено тестирование на установление отцовства будущего ребенка. Уверенность женщины в своей правоте не вызвала у нее повышения общего эмоционального напряжения. Неподтверждение полиграфными обследованиями обоснованности сомнений мужа дало возможность сохранить семью.

Беременность, как правило, сопровождается мощной интоксикацией, тошнотой, рвотой. Это сильный физиологический и психологический раздражитель, который иногда может быть более мощным, чем эмоции, вызванные самой процедурой тестирования.

7.3. Тестирование несовершеннолетних и очень пожилых людей

Сложность полиграфной проверки этой группы людей определяется их неспособностью до конца понять как смысл, так и социальную значимость вопроса. Часто дети за счет безграничной фантазии настолько входят в роль преступника, что это ведет к значительному искажению ответов на предъявляемые вопросы.

Во всех случаях тестирования несовершеннолетних необходимо помнить, что привыкание к теме тестирования у них происходит очень быстро. При этом быстро включаются другие образы, вызванные по ассоциации с расследуемым преступлением фантазиями, воображением. Например, фантастическими возможностями использования похищенного пистолета, даже если обследуемый и не причастен к преступлению. В практике одного специалиста был случай, когда мальчик 12 лет из неблагополучной семьи, подозреваемый в хищении табельного оружия у милиционера, на вопрос: «Ты пистолет спрятал в развалинах старого дома?» — дал утвердительный ответ — «Да». После безуспешных поисков при повторном опросе, на вопрос: «Может быть, ты его закопал во дворе?», — был также получен утвердительный ответ. Через неделю, когда двор был превращен в котлован, выяснилось, что пистолет взял сам «пострадавший», который имитировал пропажу, оговорив соседского мальчика.

Так при расследовании хищения пистолета подозрение пало на двух мальчиков в возрасте 7 и 8 лет, живущих в неблагополучных семьях. Поскольку пистолет так и не был обнаружен, отрабатывались две версии: первая — пистолет находится у кого-нибудь из взрослых, вторая — он спрятан детьми. То, что пистолет был у них. они не отрицали, но показания о его местонахождении меняли ежедневно. Первая положительная реакция была дана одним из мальчишек на «романтическое место» у стены разрушенных завалов, которые в этот же день были перекопаны оперативными сотрудниками. Затем была получена реакция на укромное место во дворе, где играли мальчишки. Это продолжалось до тех пор, пока не был перекопан весь двор. Причем, войдя в роль, ребята подтверждали любую версию, выдвигаемую следователем. Это преступление могло бы остаться нераскрытым и по сей день.

Проводивший расследование специалист не имел опыта в проведении тестирования детей и не учитывал специфику нервной системы ребенка. Когда он исключил из теста вопросы, сформулированные в утвердительной форме, а акцент проверки сделал на определение места, откуда якобы был взят пистолет, расследование пошло в другом русле.

Так как параллельно шла отработка версии о нахождении пистолета у взрослых, то в результате повторных обследований вышли на реального преступника. Оператор проверял одного из сотрудников подразделения, в котором пропало оружие. Первые же тесты подтвердили его причастность к совершению преступления. В дальнейшем под давлением улик он признался и оружие возвратил.

«Сознание ребенка в первые 7–8 лет жизни определяется игрой, основанной на вымысле, а это значит, что до 7–8 лет ребенок не способен отличить правду от выдумки» (Ж. Пиаже, 1974 г). Например, оказалось, что в 65 % случаев заявления детей о посягательстве на них были ложными. Точность прогноза у детей в возрасте 6–7 лет составляет 0 %, 8—12 лет — 12 % и около 53 % у подростков 14–16 лет.