Дети-404

– Три года назад двое старшеклассников затащили меня в подъезд, где пытались изнасиловать, говорили, что так я излечусь и буду нормальной. Правда, им это не удалось: в подъезд кто-то зашел, и я смогла убежать, хотя сама не помню, как. После этого случая я стала ненавидеть свою внешность, обрезала волосы, стала много есть, из-за чего набрала лишний вес, перестала за собой следить…

Полина, 17 лет (Екатеринбург):

– В один из вечеров, когда я гуляла со своей знакомой, местные гопники решили прижать меня к стенке для известного дела. Они уже знали о моей ориентации и обещались исправить меня, так сказать. Одному я прокусила руку, другому место между шеей и плечом.

Катя, 17 лет (Москва):

– После того как я целовала девушку, ко мне пристал парень и уговаривал целовать и его, под предлогом «ты ж девушку целовала, меня тем более можешь!» Пытался трогать и удержать.

Инга, 17 лет (Рязань):

– На вечеринке один парень, воспользовавшись моим бессознательным состоянием (алкогольное опьянение и отключка), изнасиловал меня. Потом он оправдывался: «Какая тебе разница? Ты же би и спишь со всеми». Все же я думаю, что причина не в моей ориентации, а в том, что он мерзкий ублюдок, недостойный называться человеком. В насилии никогда не виновата жертва, длина ее юбки, образ жизни, сексуальная ориентация, гендерная идентичность…

Софья, 19 лет:

– На мое 14-летие меня изнасиловал мой дядя, брат матери. Он говорил, что я просто маюсь дурью, но это можно излечить при помощи «хорошего члена». Так что мой первый опыт был не с «противной богу» лесбиянкой, а с 40-летним вонючим, пьяным, жирным, но православным, добропорядочным натуралом. Мама не поверила, когда я ей рассказала, она просто схватила меня за волосы и принялась бить головой о шкаф.

Даша, 16 лет:

– В конце апреля все готовились к экзаменам. Я не поняла, как делать несколько заданий, но учитель отказалась мне объяснять: «Тратить свое время бесплатно я не буду». Я обратилась за помощью к однокласснику, единственному, у кого была «5» по математике. Он согласился.

Когда мы пришли ко мне домой, он начал приставать ко мне. Я объяснила, что он мне в этом плане неинтересен, он спросил, есть ли у меня парень. Когда я ответила «нет», он, расценив это как «зеленый свет», продолжил. Еле-еле вырвавшись, я сказала, что у меня есть девушка и я лесбиянка. На такое заявление он просто озверел, схватив мои руки, он повалил меня на диван и одной рукой держал их, а второй начал раздевать. Он сидел на моих ногах. Я не могла его пнуть или еще чего такого. Это было так страшно, я была беспомощна. Осознание того, что сейчас происходит, ужасало. При этом он говорил, что меня просто еще не трахали как следует, что он это из меня «вытрахает» и после я стану нормальной. «Приводи и свою девушку, я и ей помогу». Я кричала, но дома никого не было. Страшная мысль: «Меня никто не услышит». И я начала его уговаривать, что «не надо сейчас», «давай сделаем это позже», «я не готова», но он понял, что я просто хочу убежать, и не обращал на мои уговоры никакого внимания.

Когда я осталась в колготках и лифчике, у него зазвонил телефон, этой секунды замешательства мне хватило, я из-за всех сил толкнула его, он слетел с дивана, и я побежала в ванную, она у нас запирается, забежав и защелкнув шпингалет, я просто упала, ноги не держали, я не поняла, как вообще добежала. Он пару раз постучал и сказал: «Ты больна, тебя надо вылечить», чтобы я выходила по-хорошему, а то он сделает это потом. Поймает меня на улице и затащит за гаражи.

Минут через пять он перестал стучать, дверь хлопнула. Я сидела в темноте и прислушивалась, он действительно ушел или просто хочет, чтобы я открыла дверь. Не знаю, сколько я там просидела. Вышла, когда зазвонил домашний телефон, на улице уже начало темнеть…

Слово «корректирующее» в термине «корректирующее изнасилование» стоило бы поставить в кавычки. Оно может привести к телесным повреждениям и душевным травмам. Но (как и пытки, и электрошок, и «пост и молитва», о чем мы говорили ранее) не в силах изменить сексуальную ориентацию.

Хана Кочеткова, проект «Дети-404»:

– Все мои респондентки без исключения говорят о том, что изнасилование не сделало их натуралками. Более того, большинство разговоров на эту тему дополнялось подобными замечаниями: «Раньше я просто не интересовалась мужчинами как потенциальными партнерами, теперь же я их всех просто боюсь/избегаю/ненавижу».

Когда речь идет о лесбиянках, мифология насильников разнообразна и стереотипы доходят до взаимоисключающих. Например: причина лесбийства у женщин – «неправильный» гетеросексуальный опыт, в том числе и изнасилование, однако исправить лесбийство можно «правильным» гетеросексуальным опытом, в том числе и корректирующим изнасилованием. Но я бы хотела обратить внимание на самый опасный из них, на мой взгляд, который как раз и вносит подтекст изнасилования в гораздо большее количество ситуаций, чем мы привыкли думать.