Дети

– Едет. Через два дня будет. Как договоримся за мои услуги?

– 50% наклеек твои. Не хочу путать наш продукт. Твой чище, дон Сервантос.

– Ну, не 50%, а 40. Мы же друзья.

– Уговорил. Это обсудим с ним, с агентом.

– Ты ещё отправишь?

– Сейчас нет. Рынок заполнен. Не хочу цену сбивать, и тебе не советую.

– У меня есть связи на Индию и Китай.

– Они больше опиум предпочитают. Хотя, это интересно. Обсудим.

Автопилот. Хорошая это вещь – автопилот. Ввёл точку посадки, и отдыхаешь. ГРУЗОВИК IV шел по заданной траектории. Он откупорил бутылку рома, сделал хороший глоток.

– Папа, я бухаю за штурвалом. – крикнул он, и рассмеялся.

Пришлось вводить дважды точку посадки. Первый раз произошел какой-то сбой. Он летел в Сидней. Сядет прямо в бухте, а там его ждёт Эйми, дочь состоятельного австралийца. Познакомились в паутине. Ему надоела эта аскетическая жизнь в СЕМЬЕ, а она показывала, как ходит по магазинам и ресторанам, тратит умопомрачительные суммы. Только её папа солидный бизнесмен, и не отдаст дочку за первого встречного. Он предложил 5 000 000 тонн зерна и новый ГРУЗОВИК IV. Она подумала и согласилась.

Экраны показывали только внутренние системы. Внешние камеры не работали. «Барахло. Всё равно». Вот и посадка. Он встал, и нетвёрдой походкой пошел к двери. В руке пустая бутылка, выкинет в залив. Открылась дверь, и в лицо, вслед за светом, ударил кулак. Он отлетел по коридору. В дверь вошла сестра Бесс.

– Взять его, под домашний арест. Телефон на взлом. Серёж. Разгрузи и посади. Ладушки? Я с этим. Добро пожаловать в Сидней, засранец.

Суд, семейный суд. Сидят Маргарита, Бесс, Сергей и Фая. Мама в углу плачет. Рядом с ней Хелен. Отец в другом углу, спокоен, как всегда.

– Ну и что, балбес? Телефон продержался всего 35 минут. Даже не работали с ним. Эйми всё ещё ждёт. За предательство и попытку выкрасть технологии, по законам военного времени, полагается смертная казнь.

В углу всхлипнула Кристина, уткнувшись лицом в грудь Хелен.

– Предлагаю заменить пожизненной ссылкой в Россию, без доступа к семейной информации. Пусть работает простым менеджером.

– Утверждаем. Завтра в самолёт, и в Россию.

Кристина подошла к НЕМУ.

– Ты знаешь?

– Я всё знаю, Крис. Ты рассказала девочкам, они мне. Это было до меня. Теперь ты моя, и измену я не прощу. Избаловала ты его. Но, ладно. Поработает на СЕМЬЮ на стороне, как обычный наёмный рабочий.

– А содержание?

– На первое время выделю. Потом пусть сам зарабатывает.

ОН обнял её, прижав к себе. Она всё ещё всхлипывала на ЕГО груди.

Россия. Как он её ненавидит. В аэропорту проверил карту. Скинули и отчим, и мать. Хватит на билет. Сейчас во Владик, оттуда в Сидней, к Эйми. Скажет, что с ГРУЗОВИКОМ не получилось, но знает многосемейных тайн и технологий.

В аэропорту его ждали двое в штатском. Посадили, сказали, что Эйми приболела, и ждёт его дома. «Домом» оказалась комната 4х4, с большим зеркалом, столом и тремя стульями. С ним особо не церемонились, вытягивали всё, что он знал, не особо щепетильно. Пара оплеух, и он понял, что торговаться бесполезно, а представить особо нечего.

– Вот, смотри, как сын устроился в Австралии.

– И приглашает тебя приехать?

– Да. А ты откуда узнал?

– Он ни чего не знает. Неуч, пьяница, дебил. Не реви, сама воспитала. Ты же знаешь много. Если приедешь к нему, тебя допросят и выжмут всё, что знаешь. А он будет сносно жить. Возможно, ему даже будут снимать однокомнатную квартиру в дешевом квартале, и давать на карманные расходы. А ты будешь в подвалах ЦРУ, и я ни чего не смогу сделать.

– А что мне делать?

– Напиши, что сейчас занимаешься проектом, и очень занята. Напомни об Эйми. Пусть её покажет рядом с собой. Сдаётся мне, что это просто анимация.

– А Сергей, Бесс, Алиса?

– Пока сдерживаю, но думаю, что они уже присмотрели астероиды. Куда врежут – не знаю.

Вертолёт сел на небольшую площадку в горах. Это второй его визит сюда. Дон Хорес оказался обычным латиноамериканским прохвостом. Долго торговался, выторговывая привилегии. Обещал познакомить с химиком. Всё как они и думали, химик – самоучка. Но сначала дело и доказательство его интереса. 100 галлонов концентрата вируса. С этого аэродрома самолёты покроют половину владений «Дикой Кошки». Ему медаль, латинисту грин-карта и билет в один конец, в подвалы ФБР.

Вечереет с гор тянет туманом и прохладой. Они сидят на веранде у бассейна.

– Когда начнёте?

– Завтра. Моим самолётам можно летать там, где нельзя самолётам дона Сервантоса.

– А пилоты?

– Не очень. Ночью не летают. Лучшие, у донны Хуаниты.

– Вы обещали познакомить меня с заинтересованным лицом.

– Он должен был уже подъехать. А вот и он.

К столу подошел и сел молодой мужчина, крепкий и сильный. Подошла кухарка с чашкой крепкого колумбийского кофе.

– Приятного аппетита, дон Педро.

– Дон Педро?!

– Младший.

Эти слова он дослушивал, лёжа лицом на столе, в своей чашке кофе. Руки заломлены за спину, рубашка разорвана и сдёрнута до пояса. Краем глаза он увидел, как содержимое черепной коробки его пилота забрызгало кабину вертолёта. Здесь не щепетильны, отмоют.