Дети

Сегодня только два посетителя. Первого приняла дочь Сара. Парень купил простенькое золотое кольцо, но попросил выгравировать имя «Маргарет». Это было исполнено быстро его сыном, коробочка в подарок. Второй клиент долго рассматривал товар, кое-что попросил достать, чтобы лучше рассмотреть, но с пустым кошельком ему ни чего не понравилось. Авраам Моисеевич задремал за прилавком.

Он эмигрировал из Одессы в Израиль после КАТАСТРОФЫ. Чтобы прокормить семью пошёл работать в сельское хозяйство к местным евреям. Платили мало, но прокормиться хватало. Его отец был ювелиром, как и дед, и прадед, а он стал сезонным рабочим. Так бы и остался им, если бы не случай. Он шёл домой из синагоги. Его путь пролегал по кварталу ювелиров, хотя короче было обойти этот квартал. Около одной лавки араб ругался с евреем-ювелиром. Как он понял, проходя мимо, ювелир взялся ремонтировать украшение и допустил брак, в чём не сознавался. Разговор закончился, и араб, широко шагая и размахивая руками, обогнал медленно идущего молодого еврея. Остановился только в кофейне. В его кармане были деньги на чашечку дешевого кофе. Он взял чашку и подсел к арабу.

– Мне таки любопытно, шё он вам не смог починить?

– Тебе какое дело. – зло ответил араб.

– И всё-таки?

– Цепочку.

– А можно на неё взглянуть?

– Вот.

– Это таки надо быть таким косоруким, чтобы такую простенькую вещь не сделать. Её чинили три раза, золото в двух звеньях не подходит по цвету, и замочек расшатан.

– Ты ювелир?

– Мой отец , дед и прадед были ювелирами в Одессе.

– Починишь?

– Не сложно, но сначала надо посоветоваться с отцом. Чувствую, не простая это цепочка.

– Ты где живёшь?

– Тут, неподалёку. Таки давайте допьём кофе и пойдём ко мне.

Дома его отец, как обычно, сидел за столом и перебирал крупу.

– Вот, знакомьтесь, мой папа, Моисей Абрамович. Без ложной скромности скажу, лучший ювелир на постсоветском пространстве.

– Салех. Приятно познакомится.

– Таки шё привело вас в моё скромное жилище, Салех.

– Вот.

Араб выложил цепочку. Его отец был слепой, но слух у него был великолепный, а пальцы стоили всего годового бюджета Израиля. Он взял цепочку, стал перебирать.

– Вы слепы?

Араб был удивлён.

– Был-бы зрячим, стал-бы бухгалтером, или портным. Одно звено сделано 2-3 часа назад и очень скверно, золото 450-480-й пробы, два звена чужие, 500-520-й пробы. Замочек не сегодня – завтра развалится, ещё в четырёх звеньях трещины. У цепочки большая история. Раза 3 или 4 её отмывали от крови бывшего владельца.

– Откуда вы это знаете?! Вы сможете её починить?

– Я таки нет, но мой сын сможет. Приходите дня через 3, работы много.

– Вам что нибудь надо?

– Разве что угля для плавильной печи, и, если вы хотите, чтобы все звенья были одной пробы, немного золота.

– Вот золото. – араб снял кольцо. – Можете пускать его всё, если надо. А уголь будет через 10 минут.

Сколько сил и времени он потратил, ремонтируя эту цепочку. Только с третьего раза получилось звено нужной формы, и он починил все звенья. Когда Салех пришёл, удивлению его не было предела. Цепочка и кольцо выглядели великолепно. Салех порылся в кармане и не глядя отдал пачку денег. Пока он провожал своего первого клиента, папа со спокойным видом считал деньги.

– Сынок, нам этих денег таки хватит на полгода.

– Я таки потерял работу.

– Ты таки её нашёл.

За окном промелькнул знакомый силуэт, и колокольчик на двери звякнул. Хозяин уже не дремал.

– Таки шё вас привело, госпожа Хелен, в мой скромный магазин? Кто-то из дочек подрос? Или что-то поломалось?

– Мне нужна ваша консультация, как лучшего ювелира, которого я знаю.

– И шё вам надо оценить?

– Вот.

Хелен поставила на стол солидного веса коробку из-под мужской обуви. Судя по весу, изделие было 2-2,5 килограмма, в коробке лежало, упираясь в боковые стенки. Он пододвинул коробку к себе поближе, открыл. В ней лежала корона скромной и грубой работы, с большим красным камнем спереди. Золотая корона объединялась с золотой-же шапочкой. Авраам Моисеевич достал свои инструменты.

– Работа старая, мастер очень старался, но не был настолько искусен. Камень огранён по неизвестной мне схеме, но это я у брата спрошу. На поверхности какие-то надписи. Слаб глазами стал, плохо вижу. Сара, дочка. Подойди, посмотри что здесь за надписи.

– Добрый день, госпожа Хелен.

– Добрый день, Сара.

Сара подошла к входной двери и перевернула табличку. Они закрыты. Потом подошла к короне, направила на неё свет лампы, и стала рассматривать надписи.

– Плохо видно. Насечки сделаны грубо, а здесь просто царапины. Трудно разобрать. Надо перенести на бумагу, там всё будет видно.

– Госпожа Хелен. Оставьте вы её у меня и приходите во вторник к 15-00. Я посоветуюсь с родственниками и мы точно вам всё расскажем.

– И скажите пробу?

– Непременно. Сейчас я сточу немного вот отсюда, сзади, где не видно.

Он небольшим напильником сточил несколько крупинок в стеклянную чашку, закрыл её, поставил метку.

– Таки не извольте беспокоиться, госпожа Хелен.