Дети Ангелов

Фотиев написал сообщение для Степана и отправил по электронной почте в Магадан. Прочитав письмо, тот призадумался. Недавно он лично ездил на реку Уссури, где агенты миссионеров разыскали нашедшего себе убежище у дальневосточных казаков Никодима Волкова. Старик принял великана за колдуна, стоящего на ступень выше его самого, но перед этим Степану пришлось долго убеждать его в своей непричастности к демоническим силам, к которым тот безоговорочно отнес Сидорина. Старик хоть и хохорился при той встрече с Робертом, выгнал непрошеного гостя, но олигарх нагнал на него такого страха, что колдун сбежал на край земли.

С согласия Волкова Степан снял с его сознания образ Сидорина. Исследовав его, аналитики признали необычную для мутанта силу, а ведь, по последним сведениям, эта сила увеличилась в несколько раз и была четко организована и управляема. Просчитав все, Степан пришел к выводу, что сам он вряд ли справится с мутантом на ментальном уровне. Не под силу сейчас олигарх и Жуковскому, потому что его стихийная мощь хоть и очень велика, но управлять ей он пока не научился.

Пожалуй, совладать с мутантом могли бы Фотиев или Захар с их огромным многовековым опытом, но вряд ли они ввяжутся в схватку, рискуя в случае неудачи потерять лицо, а вместе с ним и положение. Похоже, они вступят в игру лишь в крайнем случае. Именно поэтому, как понял Степан, Фотиев приказывал форсировать подготовку Жуковского.

* * *

Занятия, если их можно было так назвать, проходили в офисе золотодобывающей компании «Пахом», созданной для разработки найденного Сергеем месторождения и занимающей несколько кабинетов в здании рядом с автовокзалом. Назвали компанию так в честь злосчастного первооткрывателя месторождения, старого зэка Пахомова. Присутствие тут Сергея было вполне мотивировано, – как акционер, он был назначен одним из директоров компании. На деле всеми вопросами золотодобычи занимались несколько нанятых за большие деньги профессионалов, но они не имели доступа в кабинет грозного великана – заместителя генерального по сохранности золота и безопасности.

Собственно, занятий никаких и не было. Степан ставил подопечному задачу на ближайшие дни, давал установку на интересующую начальство информацию, чтобы Сергей попытался извлечь ее из эфира, и тот принимался за дело. Иногда получалось, чаще – нет. Неудачи раззадоривали Сергея, и он без отдыха искал ответы на свои проклятые вопросы. Лучше всего ему думалось у моря. Сергей спускался по длинной деревянной лестнице к Нагаевской бухте, уходил подальше и, сидя на берегу, предавался размышлениям. Не замечать приставленную Степаном охрану он уже научился.

Решение задач вовсе не требовало сосредоточенности, он мог в это время блуждать мыслью где угодно, чем и занимался. Например, он слушал раскинувшийся между сопок над морем город. Не назойливые шумы цивилизации, которые не мог заглушить плеск набегающих волн, а Голос города, слышимый сердцем и сопровождающий его духовный образ, видимый с закрытыми глазами.

Аура города способна была ввергнуть в трепет неподготовленного человека, такая свинцовая тьма доминировала в висящей над ним невидимой туче. Это был цвет ненависти, страданий и насилия, которых досыта нахлебалось построенное без Божьего благословения поселение. Где-то темнее, где-то светлее, свинцовые слои разных времен перемешивались, воздействуя друг на друга и на реальную жизнь, делая одних жителей города духовными наследниками палачей, три десятилетия создававших на этой скудной земле рукотворный ад, а в души других вливая трупный яд духа бандитизма, воровства и насилия, потому что большинство погибших на этой земле пострадали именно за эти деяния.

Но была и чистая, светлая полоса того безвинно гонимого духа, который не согнулся от страданий, не сломался и не давал теперь огромной свинцовой массе раздавить город. И ничего мрак не мог сделать с этой полосой – ни смешаться с ней, ни уничтожить.

Создавалась она духом людей, которым от создания мира предназначено было испытывать гонения за убеждения и противодействие злу. Как другим было предназначено во все века вешать, пытать и расстреливать, и при любой власти они прилипали к лагерю сильных, как бы он ни назывался.

Чистая полоса определяла духовную составляющую жизни города, воздействуя на сознание людей, составляющих бесценную прослойку населения. Город, как мало какой другой, был полон талантов – музыкантов, артистов, художников, поэтов. Пусть в жизни они иногда выглядели никчемными неудачниками, часто их одолевала исконная русская болезнь, но это были чистые души, сами того не зная, работавшие на будущее, без всякой надежды на счастливое настоящее. Сергею это было хорошо известно, потому что он несколько лет вращался в этой среде, и только уйдя в бизнес, почти прекратил общение, стыдясь своего нового занятия.