Дети Ангелов

Чтобы похитителям легче было его найти, Сергей зарегистрировался в милиции по этому адресу. Степан раздобыл ему номер мобильной трубки олигарха, и Жуковский беспрестанно набирал его, но в ответ слышал неизменное: «абонент отключил телефон». По настойчивому требованию Сергея разыскали Скворцова, он лично поговорил с ним и убедился – тот ничего не знает. И все равно Сергей был уверен, что похищение дочери – дело рук Сидорина. Он пытался извлечь что-нибудь из эфира, но не смог. Это было как в Сети – информация существует, но закрыта паролем, взломать который он не может в силу недостатка опыта. Не смог помочь в этом даже сам Фотиев.

Вместе с Жуковским в Москву из Магадана вернулась вся команда Бойцова, за исключением одного миссионера и трех спецназовцев, которые остались обеспечивать безопасность Веры Жуковской, сходившей с ума от переживаний. Сергей звонил ей по нескольку раз в день, пытаясь успокоить, но не мог сообщить ничего утешительного.

Приехал в Москву даже Андрей Синицын, хотя правила ордена запрещали ему появляться в столице еще неопределенно долго. Он заявил Бойцову, что нарушит любой приказ и скорее выйдет из ордена, чем откажется от участия в поисках Насти. Степан сообщил об этом Фотиеву, и тот скрепя сердце согласился, хоть и понимал причины такого неслыханного неподчинения. Сейчас было не время устраивать внутренние разборки, а наказание строптивца можно отложить на время после окончания операции. Иван Матвеевич ограничился одним условием – Синицын не показывается в городе, а координирует мероприятия по поиску девушки из здания фонда. Все равно кто-то должен был исполнять обязанности диспетчера.

Андрею не с кем было поделиться своей болью, излить душу – в ордене было не принято жаловаться и стонать. Может быть, смог бы его понять Сергей Жуковский, но он был отцом девушки, из-за которой страдал молодой миссионер, и он не смел даже заикнуться о своих чувствах находившемуся в отчаянном положении отцу. Проходил день за днем, а сдвигов в поисках все не было.

Все это время Фотиев спал не больше трех часов в сутки. Информация, которой согласно договоренности поделился с ним Захар, заставила его принять небывалые меры предосторожности. Подступы к зданию фонда круглосуточно перекрывали спецназовцы Бойцова. Два десятка миссионеров в три смены сканировали то же пространство на ментальном уровне. Ни один замышляющий недоброе человек не смог бы приблизиться к их убежищу. Но если будут применены излучатели дальнего действия, чего больше всего опасался Захар, то эти меры не помогут. А прятать весь орден в подземелье, дожидаясь «часа икс», Фотиев не мог. Поэтому он все свободное время проводил с Жуковским, тренируя его способности и готовя к решающей схватке. И Сергей был уже способен на многое.

Телефон олигарха ответил на восьмой день. Сергей так долго ждал этого момента, что растерялся и заговорил не сразу.

– Я слушаю вас! – произнес нетерпеливо голос в трубке.

– Это говорит Жуковский. Сергей Жуковский, – ему приходилось сдерживать дрожь в голосе.

– И что дальше? – насмешливо спросил абонент. – Я должен восторженно хлопать в ладоши?

– Кажется, вы хотели со мной встретиться и пригласили для этого в Москву…

– А мне кажется, что у вас преувеличенное мнение о себе. – Сидорин, если это был он, не сменил тона, больше того, теперь в нем звучала издевка. И Сергей не выдержал, сорвался.

– Слушай, ты! – закричал он. – Где моя дочь? Если ты хоть пальцем ее тронешь…

И понял, что абонент отключился. А на повторный звонок услышал приевшийся ответ: «абонент отключил телефон».

Проклинать себя за несдержанность пришлось недолго. Вскоре подал сигнал телефон, и другой уже голос произнес:

– Господин Жуковский?

– Да, это я, – ответил Сергей, сдерживая себя.

– Нам необходимо встретиться по важному для вас вопросу.

– Где, когда?

– Через час на Пушкинской площади, около памятника. Я вас сам найду.

И – завертелась, закрутилась подготовка к операции. Степан поднял свою команду по тревоге, приказав блокировать площадь, чтобы муха не пролетела. Его тревожил недостаток времени – из-за пробок они могли не успеть обеспечить безопасность встречи. Поэтому основная часть спецназовцев отправилась на метро. Степан посадил в огромный «лендровер» Жуковского и трех миссионеров, укрепил на крыше мигалку и, разгоняя движение, помчался переулками и дворами. Бульварное кольцо было наглухо забито машинами, все сигналили, ругались, и никто не мог сдвинуться с места. Степан протискивался в какие-то узенькие арки и проезды, едва не обдирая зеркала на дверцах, и на ходу инструктировал Сергея:

– С площади никуда ни с кем не уезжай. Требуй, чтобы тебе дали поговорить с Настей, а еще лучше, чтобы ее тебе показали. Приедет сам Сидорин – постарайся обездвижить его, если сможешь, дальше буду действовать я. Если только почувствуешь, что не справишься, не делай ничего. Будет кто-то другой – скажи, что все разговоры только с хозяином. Держись уверенно и независимо.

Степан припарковал машину прямо около поста регулировщика на Тверской, небрежно бросив гаишнику:

– Проследи!