Дети ангелов

Следующая задача, над которой он начал трудиться, была иного рода – труден был сам выбор. Общество изменилось. Женщины наравне с мужчинами активно вели социальную жизнь. Как не ошибиться и выбрать самых подходящих для этой программы? Шли месяцы – вариантов решения меньше не становилось. Он не торопился, впереди были годы. Быть точным и спокойным в своем выборе – вот что было для него главным.

Свой первый год рождения на Земле Георгий, которого весь персонал больницы звал Егорушкой, встретил там же, в перинатальном центре.

Врачи, медсестры, нянечки – все его обожали. Как сын полка, он для них стал близким и родным. Егором усиленно занимались: массаж, бассейн и даже логопед, которого оплачивал профессор. Все было направлено на всеобъемлющее развитие малыша. Скинувшись всем отделением, купили коляску. После дежурства, по очереди, выгуливали в больничном парке. Купали, кормили, рассказывали сказки, тискали и убаюкивали, укладывая спать. В общем, заботились как о родном и любимом в семье ребенке. Малыш рос и креп на радость всему отделению.

Профессор Емельянов рьяно следил за его здоровьем. Врожденный порок сердца, лечение которого двигалось медленным, но верным путем, давал профессору возможность документально продлевать проживание маленького и всеми обожаемого пациента. И так было бы, наверное, все три года жизни Георгия, если бы не наступила масштабная проверка деятельности центра. Понаехали инспектора.

– Иван Аркадьевич, – перед ним сидела одна из проверяющих, женщина средних лет.

Черный пиджак болтался на ней, прикрывая болезненную худобу, как и юбка, которая висела мешком почти до щиколоток. Ее образ почему-то напомнил ему библиотекаршу из детства, которая всякий раз отчитывала Ивана за несвоевременный возврат казенных книг. Монотонная речь вкупе с бесцветным взглядом ярко указывали на то, что она находится на своем месте не зря. Договориться с таким инспектором, и уж тем более предлагать «закрыть глаза», решались единицы.

– Я хочу поговорить об одном из ваших пациентов, – продолжила чиновница. – На каком основании он находится в стационаре?

Она вопросительно взглянула на доктора и поправила массивные очки в роговой оправе, которые закрывали большую часть ее лица.

– Вы о ком?

– О мальчике с синдромом Дауна, как его… Вот – Иванов Егор Александрович. Я внимательно изучила его карту. Не вижу ни одного показания для прохождения лечения в отделении интенсивной терапии для новорожденных. Государство оплачивает лечение ребенка, у которого нет ни одной причины здесь находиться. А между тем это деньги налогоплательщиков, которые мы должны бережно расходовать. Ваш Иванов Е. А. занимает чужое место. Где-то умирает малыш, который нуждается в помощи центра, но его место занято, его занял ребенок, которому здесь не место. Если вашему пациенту необходимо лечение в стационаре, то для этого существуют детские профильные больницы. Но я даже и этого не вижу. В домах малютки есть все условия для наблюдения детей с таким диагнозом.

– Видите ли, в Доме малютки нет мест. Детские больницы и так переполнены отказниками. Но дело даже не в этом. Условия жизни младенцев там удручающие, если не сказать больше. На сто детей всего две-три нянечки. К малышам подходят раз в два часа, чтобы поменять подгузник, и раз в четыре часа, чтобы покормить. Вы слышали, как орут от голода младенцы? Слышали? Егор нуждается в другом режиме! И еще, вы, конечно, не знаете, что над малышами там натягивают сетки, чтобы они не вставали. А для Егора физическое развитие просто необходимо! И вам совершенно точно не интересно следующее: с этими детьми не гуляют, не играют, не занимаются, там даже палаты не проветривают! А Егору необходимы ежедневные прогулки! Да, там есть волонтеры, с которыми бы я мог договориться. Но им запрещено брать на руки детей. И покормить они их тоже не могут, не говоря уже про прогулки. Неужели вы не понимаете, что в больницах здоровые-то отказники останавливаются в развитии, а для Егора это будет приговор. Вы понимаете, что я вам говорю? – лицо профессора стало багровым.

Он ни за что не желал расставаться с малышом.

– Нет, я не понимаю. Если вы этого не хотите делать, тогда я сама…

– Нет уж, позвольте!

– Хорошо. Назовите сроки.

– О чем речь?

– Сроки! Когда вы намерены перевести его в специализированное учреждение.

– Это займет время.

– У вас неделя, иначе этот вопрос я вынесу куда следует. Всего доброго, господин Емельянов.

Аккуратно задвинув стул под столешницу, инспекторша вышла из кабинета, так же осторожно прикрыв за собой дверь.

– Черт! Черт! Черт! – Профессор одной рукой держал записную книжку, другой быстро перелистывал странички. Остановился на букве К, набрал номер телефона.

«Абонент разговаривает по другой линии. Дождитесь ответа или перезвоните позже».

– Черт! – Иван Аркадьевич отключил вызов, взял портфель и направился к выходу.

* * *

Молоденькая медсестра подошла на дежурный пост, за которым сидела предпенсионного возраста женщина необъятных размеров. Пучок собранных на голове волос делал ее похожей на персонажа мультфильма.