Дети Антарктиды. На севере

Лейгур согласно покачал головой и, не промолвив ни слова, отправился выполнять просьбу.

Маша продолжала гладить отца по лбу, обрывисто дыша и не переставая шмыгая носом. По левой щеке ученой прокатилась тихая слеза, упавшая на воротник отцовской куртки. Матвею страшно хотелось приобнять ее, хоть немного утешить, но сердце подсказывало, что это лишь усугубит и без того худое положение.

– Надо бы и Домкрата сменить, – сказал Матвей, поглядывая на их немого товарища, – он как и Лейгур весь день несет его.

– По-хорошему надо бы запрячь в это дело Юдичева… – предложила Арина, глядя вслед уходящему с Лейгуром бузотёру.

– Хрена с два я ему доверю нести папу, – выпалила Маша, закрывая бутылку крышкой. – Я серьезно говорю, пусть только притронется к нему…

– Я помогу, – вызвалась Надя. – К тому же, Юдичев так и так не взялся бы.

– Ты уверена? – Матвей попытался ее отговорить. – Тяжело все-таки.

– Ничего, справлюсь. Да и нести, полагаю, нужно будет недалеко.

Некоторое время Надя потратила на упрашивания Домкрата избавиться ненадолго от ноши, указывая на его истертые почти в кровь руки. Тот отмахивался, отвечал резвыми жестами, но все же сдался, передав ремни боевой подруге.

Передохнув самую малость они продолжили путь, но совсем скоро увидели идущих к ним навстречу посланных ранее разведчиков.

– Тут километрах в двух от нас есть небольшая церквушка, – рассказал подошедший Лейгур, указывая на северо-восток. – С виду хлипкая, но как временное укрытие сгодится.

– Обычно с церквями имеются и другие жилища, – заметил Матвей. – Неужели рядом больше ничего не нашлось?

– Нет, только церковь, – ответил Лейгур и жестом велел Наде отдать ему нести носилки. С виду ни капли неуставшая прогрессистка дала ему твердо понять, что с оставшимся путем справится сама.

Глава 2. Трудное решение

Деревянная церквушка поначалу показалась миражом из-за своего расположения. Она отчужденно стояла в чаще леса в сотне метров к западу от трассы и выглядела затерянной среди высоких сосен. Удивительно, как два капитана вообще умудрились приметить ее в этой глуши.

Путники ступили на небольшую тропку, идущую вниз, в крутой кювет. Здесь матрас с больным пришлось удерживать особенно крепко, поскольку одно неловкое движение грозило носильщикам скатыванием кубарем вниз. Резкий спуск, однако, минули без происшествий, и вскоре под ногами ощущалась твердая и мерзлая землю.

В свете пронзающего сквозь безлиственные ветви заходящего солнца выжившие смогли поближе разглядеть пристанище на грядущую ночь.

Башня с колоколом на передней части крыше покосилась, но по-прежнему стояла крепко; а вот православному кресту, установленному на вершине купола, повезло меньше – он лежал у подножия церкви, наполовину затонув в земле. Позади виднелась и другая башня, поменьше, на ней установленный крест выглядел совершенно невредимым. Дорога в храм проходила по хлипким ступеням, в сторону перекошенного крыльца с развалившимся навесом. Наружная стена из бревен внушала сомнение в своей прочности, – дерево подгнило и удручающее поскрипывало под успевшим усилиться ветром, – но выбирать не приходилось.

Юдичев вышел вперед, осторожно поднялся по ступеням крыльца и попытался открыть дверь – не поддалась. Он несколько раз ударил ее плечом, попутно бормоча себе что-то под нос, пока вход наконец не открылся.

Матвей и Надя собрались с последними силами и стали затаскивать носилки со стариком внутрь. Тихон и Арина пристроились сбоку, подстраховывая. Когда они оказались внутри, оба носильщика рухнули на пол и перво-наперво попытались отдышаться. Устали они настолько, что даже не нашли сил разглядывать внутреннее убранство.

– Надо развести костер, – отозвалась Арина, и шарканье ее ботинок слабым эхом раздалось внутри помещения. – Тихон, поможешь? Надо найти сухое дерево, бумагу, все, что можно сжечь.

– Угу.

Матвей отдышался и, наконец, смог разглядеть место, где они очутились. Про церкви он не знал ничего, да и бывал всего в нескольких на территории Канады во время рейдов, и то католических. Но здешняя, несмотря на свою ветхость и неприятный запах древесной гнили, умудрилась странным образом вызвать необъяснимую симпатию.

Первое, что бросалось в глаза – это разнообразие икон, висевших вдоль стен. Большая их часть лежала на полу в осколках стекла. В противоположной стороне от входа находился небольшой помост с трибуной. Стульев и столов, как в тех же католических церквях, Матвей не отыскал; обстановка здесь была на порядок скромнее.

Маша принялась обхаживать отца, пытаясь как можно удобнее расположить его на полу. Йован медленно крутил головой, осматривая местами прохудившийся потолок, откуда поддувал небольшой сквозняк. Юдичев прижался к опорному столбу и, скрестив руки на груди, отчего-то цокал языком.

Тихон взял одну из упавших икон, посмотрел на изображенный на ней лик, а затем недолго думая бросил в общую кучу для будущего костра.

– Не делай этого, – сказала Маша и заботливо вытащила икону из кучи.