Дети Арахна

 Он медленно сходил с ума от того, что старая ведьма казалась ему его возлюбленной Лиэллой. Теперь бред его ожил. Но Гродвиг отдал бы многое, лишь бы та, что неподвижно лежала сейчас у ног Ормонда не оказалась ею.

 - Что с ней? – Ва-Йерк с озабоченным видом опустился рядом с наследником. И тоже замер, с изумлением и невольным страхом глядя на ту, что называла себя брогомской ведьмой. Перед ним лежала юная девушка. Через пыльные лохмотья старого платья проглядывало тело с нежно-молочной кожей. По бурой земле разметались блестящие вьющиеся локоны. Лицо прикрывала безобразная кожаная маска. Дрожа, Ог Оджа взял девушку за руку и заметил странные порезы. Рука была холодной и тяжелой, а из глубоких ранок сочилась черная жидкость.

 - Она мертва.

 Ормонд покачал головой, посмотрев на него непонимающими глазами.

 - Да, ваше высочество.

 Гродвиг повернулся и пошел прочь, стуча мечом по камням.

 Принц осторожно взял руку Локты, но тут же опустил её. Рука соскользнула, стукнувшись о землю. И этот глухой, тяжелый звук убедил его больше, чем слова тмехта. Та, которая любила его так преданно, теперь была мертва. Не понимая, зачем, он сдернул с неё маску. Ему вдруг нестерпимо захотелось еще раз взглянуть в ее  милое лицо…

 Но то, что увидел принц, оказалось уродливее самой страшной маски. Глаза Локты были открыты, но, вместо изумрудных, оказались они кроваво-черными. Красивые черты до неузнаваемости искажала гримаса ужаса. Искусанные до крови приоткрытые губы обнажали раздробленные зубы. Ормонд с омерзением отвел глаза. И посмотрел вновь. Так притягателен бывает для живого человека вид мертвеца, его разрушенная оболочка, еще совсем недавно полная жизни, и хранившая в себе самую главную ее загадку, самую древнюю из тайн – тайну смерти…

 * * *

 - Нужно идти.

 - Что? – принц обернулся и отрешенно посмотрел на тмехта, окликнувшего его. 

 - Нужно идти, – с печалью в голосе повторил Ва-Йерк. – Нас ждут в Улхуре, выше высочество. Уже рассвет, вы видите?

 Над ущельем разгоралось малиновое зарево.

 Ормонд с трудом поднялся, оглядываясь, словно очнувшись от кошмарного сна.

 - Что произошло?

 - Мы провели очень беспокойную ночь, – вздохнул тмехт. – Вы так долго не позволяли нам подойти к Локте, бросаясь, как одержимый, на каждого, кто приближался.

 - Я любил эту женщину.

 - Я понимаю. Но мы лишь хотели отнести ее тело к обозам, чтобы отвезти в Улхур.

 - Улхур? Какой Улхур! Мы возвращаемся, чтобы похоронить мою возлюбленную.

 Ва-Йерк снова вздохнул. Слова высокородного господина казались ему издевательскими, или безумными, как те, что выкрикивал он этой ночью. Причин его безумия тмехт не понимал, как не мог поверить в искренность слов принца о любви к несчастной Плении-Лиэлле.  

 - О ней позаботятся, ваше высочество.

 - Кто? Паучихи из подземелий? Я скорее умру, чем…

 - Перестаньте. У каждого из нас, после этой кошмарной ночи, очень тяжело на душе…

 - Тяжело? У вас? Какое мне дело до чужих страданий? Убирайся к демону в глотку, тмехт, со своими увещеваниями! А я возвращаюсь.

 Ог Оджа недобро улыбнулся.

 - Вы забываете, принц, что замок вашего батюшки, где вы могли повелевать, внушая трепет своим подданным – далеко. Мы на чужой земле. И если возникнет необходимость, - он прищурился, - вас свяжут, и как тюк с соломой доставят в Улхур. К невесте.

 Ормонд заметно сник. То лихорадочное состояние, что придавало ему сил, прошло. Теперь он чувствовал сильнейшую слабость, и, снова осмотревшись, тихо пробормотал:

 - Я пойду к Немферис сам. Только, … - принц опустился на колени перед бездыханным телом девицы Манпор-Вак. – Я возьму на память о ней вот эту подвеску.

 И быстро сняв с покойной амулет, завернутый в тряпицу, Ормонд поднялся, и распорядился вполне обычным голосом:

 - Надеюсь, тмехт, ты знаешь, что делаешь.

 - Итак, мой господин, продолжим путь в Улхур? Я вижу, подъезжают наши обозы.

 - Да, – ответил Ормонд. – Улхур ждет нас …

Глава 9

   В мраморной купальне раздавались девичьи голоса и смех – дочь верховной жрицы, Немферис совершала утреннее омовение. Ее рабыни плескались в прохладном бассейне, выложенном мозаикой с изображением драконов и озерных лилий. Веселые игры кифрийских дев отражались в хрустальных кессонах сводчатого потолка, и в больших зеркалах, размещенных между золотыми полуколоннами, что поддерживали тяжелые лепные карнизы купальни. Залу  освещали хрустальные светильники, висевшие на длинных цепях перед нишами с чудесными фресками с пейзажами Кифры и дебрями Арбоша. Красные и золотистые ароматические свечи стояли у воды, распространяя дурманящий запах цветов из оазисов страны Песков. На мраморном полу с мозаичным панно стояли чаши с цветами и фарфоровые кувшины с благовониями и маслами для массажа.