Дети Арктиды. Северные истоки Руси

Замечательно и невероятно, но в XIX веке в России, где криком кричали, что это самое «православное» государство, с самым большим числом церквей и монастырей, где живет «народ-богоносец», умалчивали, что подавляющее большинство крестьян за всю свою жизнь ни разу не побывали в церкви. Статистика 89 года показала, что сел, т. е. там, где были церкви, было не более 4 % от общего числа деревень в России. Еще более замечателен тот факт, как их загоняла туда государственная и церковная машины, разумеется, без особых успехов. Первый загонщик, ясное дело, был индоевропейско-христианский реформатор Петр I, по указу которого с крестьян, не ходивших на исповедь и причастие («небытейщики»), взимали штрафы, в первый раз 5 коп. во второй гривну и в третий раз 5 коп., небытие на исповеди влекло за собой также ограничение в правах, такие люди не могли избираться на должности. Более того, кроме штрафа «…подавать ведомости в губерниях губернаторам и им по тем ведомостям таковым чинить наказания». Но, видимо, наказывать приходилось бы слишком многих, и тогда в 722 году вышел еще указ, по которому присылать для наказания к гражданскому начальству следовало только в третий (!) раз. Но и указы Петра были не указ, раз в 737 г. Анна Иоанновна еще одним именным указом приказала, чтобы все православные с 7 лет ежегодно исповедовались и причащались на Великом посту, в противном случае предписывалось брать штрафы без послабления. Опять мало что меняется, и опять указ 765 года, уже Екатерины II, о «небытейщиках», которым уже кроме штрафов грозят реальные наказания «…коим за то положенных денежных штрафов за скудностью и нищетою платить будет нечем, употреблять по усмотрению губернаторскому в работы казенные и полицейские, и в той работе содержать по 2 недели и сверху того оным в работу употребляемым давать в пищу только хлеб и воду. А телесного наказания им не чинить. За помещичьих и владельческих людей и крестьян, кои за неисповедь штрафов платить будут не в состоянии, взыскать те штрафы с помещиков их и владельцев, а в небытность оных с приказчиков и старост, а за дворцовых и экономических с управителей казначеев и старост же, … с воинских, сухопутных и морских нижних чинов, с их жен и детей так же, как и с поселян». Вряд ли очередной указ добавил православности русскому крестьянину, есть архивная запись, где архангельский архиерей сообщает в 783 году ярославскому и вологодскому генерал-губернатору Мельгунову, что из 25 762 прихожан обоего полу на исповедь в Великий пост не пришли 79 224 человека, более трети. Даже среди духовных лиц Архангельской губернии было 67 «несознательных», которые обошлись без исповеди и причастия.

Кнут, понятное дело, для духа не указ, и власть наконец поняла бесполезность этой затеи, в 80 году вышел императорский указ «О наказании людей Греко-российского исповедания за уклонение от исповеди и Святого причастия вместо денежного штрафа церковным покаянием». Общее отношение крестьян к христианской вере вполне определенно описывается в «Быте великорусских крестьян-землепашцев» князя В.Н. Тенишева (конец XIX века): «Нельзя не заметить, что молодое поколение несравненно холоднее и безучастнее относится к делам веры, а число непричащающихся с каждым годом увеличивается» (с. 62); «Крестьяне ходят вцерковь редко, особенно мужчины. Относятся к церкви без усердия, скорее с нерадением. …В будни на службе – лишь церковный староста. …В церкви ведут себя довольно свободно, особенно на венчаньях, так что священнику приходится напоминать: «Не в кабак пришли, а в храм Божий». Молятся мало, да и родители не внушают детям необходимость творить молитву» (с. 48); «Св. Писание крестьяне читают редко и молитв знают мало» (с. 49); «Крестьяне – «хамовая порода», по словам корреспондента, к священнослужителям относятся без уважения, но при этом оскорбить их опасаются» (с. 52).

Крестьянин в деревне, где не было церкви, то есть в 96 % по статистике 89 г., мог вообще ее ни разу не увидеть, а попа лишь дважды, при крещении и отпевании, но и то, и другое – не по собственной воле.

Первый, кто сделал это по собственной воле, Креститель Руси Владимир, кончил показательно плохо. К слову, это был и первый бастард-властитель на Руси, первый программер, сын варяжского князя и рабыни хазарки-иудейки. В 30-е годы XVII века по указанию митрополита Петра Могилы в Киеве производились раскопки Десятинной церкви, разрушенной во времена Батыева нашествия, и был найден мраморный саркофаг-гробница с именем Владимира Святославича, а в нем кости со следами глубоких разрубов и отсеченной головой. Вряд ли русский Креститель успел причаститься, собороваться, отпеться и так далее, чтобы получить путевку в христианский рай.