Дети Армагеддона

Ястреб думал о Тессе. Он пытался придумать, что еще он может сделать, чтобы убедить любимую уйти к нему. Но ее привязанность к родителям была столь сильна, что парню ничего не приходило в голову. Он обижался на Тессу, но в то же время и понимал ее. Ястреб подумал, что ее чувства к родителям так же сильны, как и его любовь к ней. Но долго так продолжаться не могло. Рано или поздно произойдет что-нибудь, что заставит их принять решение, так подсказывала ему интуиция. Он очень боялся, что, когда это произойдет, Тесса будет все равно стоять на своем.

Завтра ночью он снова будет говорить с ней о будущем. Будет говорить каждую ночь, пока Тесса не передумает.

Когда Ястреб добрался до входа в подземелье, он помедлил и осторожно оглянулся вокруг, чтобы удостовериться, что за ним никто не следит. Убедившись в этом, он вошел в здание, через которое вела дорога вниз к их дому. Ястреб шел быстро, он внезапно почувствовал, что устал и хочет спать. Тяжелая дверь была перекрыта решеткой и заперта, он постучал условным стуком, чтобы предупредить Сову о своем возвращении.

Но дверь открыла не Сова, а Свеча. Она отступила внутрь, пропуская его, но не ушла, а продолжала стоять рядом, в ночной рубашке, с взъерошенными рыжими волосами, маленькая и очень одинокая. Ястреб дождался, пока Чейни свернется в привычный клубок, уткнувшись носом в пушистый бок, и задремлет, потом закрыл и запер дверь. После этого он взглянул на Свечу. Первое, что он увидел — огромные, широко распахнутые глаза.

Ястреб присел перед ней на корточки.

— Что — то случилось?

— Сон, — прошептала Свеча. — Сова ушла спать, а я осталась, чтобы дождаться тебя. И увидела сон. Это было нечто большое и ужасное.

— Что же это было, Свеча? — спросил Ястреб. Он положил руки на ее худенькие плечи и почувствовал, что она вся трясется. Ястреб притянул девочку к себе и обнял. — Расскажи мне.

Ястреб больше не видел ее лицо, поскольку Свеча тесно прижалась к нему, но чувствовал, как голова девочки дрожит у него на плече.

— Я точно не знаю. Но оно придет сюда, и если найдет нас, то причинит боль. — Ее дыхание пресеклось, она судорожно всхлипнула. — Оно убьет нас.

«Видение», — промелькнуло в голове у Ястреба. Видения Свечи всегда сбываются. Он положил ладонь на ее шелковистые волосы, погладил худенькую спину. Девочка все еще дрожала.

— Нам надо уходить прямо сейчас, — зашептала Свеча. — Прямо сейчас.

— Ш-ш-ш-ш, — Ястреб пытался ее успокоить, прижимая к себе, чтобы унять дрожь. — Тихо, тихо, малышка. Сегодня уже ничего больше не случится.

Прямо сейчас. Она сказала — прямо сейчас. Ястреб сразу подумал о Тессе.

Глава восьмая

Логан Том не ожидал, что сумеет быстро разыскать лагерь рабов, и даже не был уверен, что тот существует на самом деле. Однако он натолкнулся на него почти сразу. Дневной свет умирал, и тьма уже покрывала окрестности, когда он выехал из Айовы на запад, соображая, куда же, собственно, ему двигаться. Дороги он не знал, а далее сверять движение с картами тоже не имело особого смысла. И вот тогда Логан увидел на горизонте зарево костров, подобное второму солнцу. Темно-красный на фоне бледных сумерек угасающего дня, огонь немедленно привлек внимание Логана, обозначив своим присутствием недвусмысленную угрозу. Он видел такое зарево раньше — в иные времена, в других лагерях, — быстро понял, что это значит, и прибавил скорость.

К тому времени, когда он съехал с хайвэя на грунтовую дорогу, ведущую в нужном направлении, уже совсем стемнело. Логан выключил огни «Лайтинга» и максимально снизил обороты мощного двигателя, чтобы уменьшить шум. По мере приближения ему становились видны очертания смотровых башен и ограждений, а также бараков для рабов. Зарево складывалось из света, исходящего от солнечных генераторов, и пламени, поднимающегося из огненных ям. Последнее придавало пейзажу вид адский и сюрреалистический, как будто подручные дьявола истыкали окрестности огненными вилами.

Лагерь был огромным, простирающимся на две мили в ширину и по крайней мере на столько же в глубину. Логан подумал, что когда-то здесь был скотный двор, теперь приспособленный выродками и их наставниками для других целей. Пахло коровами, сеном и навозом — хотя он понимал, что первое впечатление может быть обманчивым и источником запаха является что-то совсем другое.