Дети белой богини

Надо идти к Вере. Ах, Вера-Верочка! Хоро­шенькая лаборантка, чьи каблучки выбивали дробь в гулких школьных коридорах так, что дух захватывало! Коротенькая юбочка, модная стриж­ка, подведенные черным карандашиком глаза... Ученики старших классов провожали тебя жад­ными взглядами, чувствуя, что идет Женщина. Сейчас ее не узнал, за прошедшие двадцать лет Вера сильно изменилась. Где лукавый блеск ка­рих глаз? Где модная стрижка и каблучки?.. Но Герман видит в ней все ту же Верочку. Не замеча­ет морщинок вокруг глаз, поблекшей кожи, ран­ней седины и усталого взгляда. Ведь это самая преданная ему женщина.

...В конце ноября темнело рано. Погода в этом году то и дело преподносила сюрпризы. Днем плюсовая температура, по ночам - легкий моро­зец. Город превращался в огромный каток. Вот и сегодня с утра пошел дождь, лед на дорогах на­чал таять. Справедливо рассудив, что в воскресе­нье женщины до полудня будут делать на рынке покупки, к Вере Васильевне отправился во вто­рой половине дня. На лестничной площадке, глу­ховатый Зява услышал отчаянный детский плач. Маленький Герман надрывался в крике. Ох, и го­лосист мальчишка!

Осторожно постучал в дверь и стал ждать. Открыла ему сама Вера Васильевна. Увидев, ох­нула, схватилась ладонями за вспыхнувшие щеки:

- С Германом что-то? Где он? Живой?

- С ним ничего не случилось. Все в порядке.

- Тогда почему вы пришли?

- Я к вам. У вас есть пара минут?

Она обернулась и прислушалась. Плач прекра­тился.

- Кажется, уснул, - перевела дух Вера Васи­льевна. И пожаловалась: - Герочку что-то беспо­коит, ночами спит плохо, мы с дочерью сидим с ним по очереди.

- Я ненадолго.

- Что ж, проходите, - сказала она. - Только тихо. На кухню проходите.

-  Извините, бога ради, - прошептал Алек­сандр. - Понимаю, вам надо бы отдохнуть.

- Ничего, - и, пройдя следом за ним на кух­ню, спросила: - Вам чаю или кофе?

- Чаю, пожалуйста.

Она поставила перед ним вазочку с вишневым вареньем, домашнее печенье. Завьялов оглядел­ся. На окне простенькие ситцевые занавески, лак на буфете потрескался от времени, раковина по­желтела. Да, жили; они небогато. Но крошечный детский комбинезончик, висевший на веревке, был просто-таки шикарный. Из дорогого магази­на. Перехватив его взгляд, Вера Васильевна по­спешно сказала:

- Это подарок.

- От Германа, я понимаю.

- Он отблагодарил меня за... - начала было Вера Васильевна, но он мягко ее остановил:

- Я все знаю. Это его внук. Вчера приехала Евдокия Германовна, и он проговорился.

- Как? Она здесь? - заволновалась Вера Ва­сильевна. - Значит, сегодня зайдет! Ой, а у меня ж неубрано!

- Она вас очень любит.

- Вы так думаете?

- Я думаю, что Герман поступил нехорошо. Вы должны жить у него, в просторном, красивом доме. Вы, ваша дочь и ваш внук. И он это пони­мает.                 

. - Перестаньте! - отмахнулась Вера Василь­евна. - Ну какая я ему жена? Даже хорошо, что так вышло. Не получится из меня мэрша. Я и на людях-то с ним появиться стесняюсь.

Женщина поднялась, чтобы разлить чай. Его взгляд невольно скользнул по ее фигуре. За двадцать лет Вера-Верочка ничуть не распол­нела. Если счастьем засияют ее глаза, а на щеках появится румянец, будет очень даже хоро­ша собой. И приодеться бы ей. Как Герман та­кое допускает?

- А вы зачем пришли? - снова спросила она, присаживаясь напротив.

- В ту ночь, когда убили мою жену, вы ноче­вали в коттедже у Германа.

Она смутилась. Не сказала ни «да», ни «нет», просто отвела глаза.

- Я только хочу знать, выходил ли ночью Гер­ман. Ведь был телефонный звонок. Около полу­ночи. Двое молодых людей в травматологии не спали, они слышали, как моя жена разговаривала с Германом. Он выходил после этого?

Вера Васильевна растерялась:

- А Гера что говорит?

- Да какая разница? Вы видели, как он вышел из дома? Во сколько?

- А зачем вам это?

Завьялов понял - Герман из дома выходил. Но

во сколько?

- Скажите, это вы повесили на стену плакат?

- Какой плакат? - заволновалась Вера Васи­льевна.

- Тот, что нашли в платяном шкафу?

- Я просто хотела, чтобы был порядок, - на­чала оправдываться женщина. - Встала рано, око­ло шести часов, чтобы незаметно уйти. У меня ключи, я не хотела будить Геру. Он так устает на работе! Когда брала куртку, заметила плакат. По­думала: «Почему он в шкафу? Непорядок». Знае­те, Гера не выносит беспорядка. Он вообще очень домашний. И я пошла в столовую, чтобы пове­сить плакат на место. Вы так крепко спали...

- А вы заметили, что на обратной стороне -рисунок?

Вера Васильевна вновь отвела глаза. Значит, заметила.

- Внимательно его рассмотрели?

- Я... Я сказала Герману. Позже.

- А он что?

- Ничего. Велел забыть об этом. А потом пла­кат исчез. Гера сказал, что выбросил его. И пра­вильно. Это плохие рисунки. Страшные.

- Рисунки? Значит, вы видели еще что-то?

- У него в спальне. В шкафу.

- Разбитая витрина. Так?

- Да. А откуда вы знаете?

- А машина? Разбитая машина?

- Я... не помню. А что говорит Гера?

- Вы не замечали за ним ничего странного? Он способен на... Ну, скажем, на неадекватные поступки?

- Какие поступки? - удивленно переспроси­ла Вера Васильевна.

- Странные. Например, ходить по улицам и разбивать витрины.