Дети белой крови

– Придумал бы что-нибудь. Тут, вон, Мортем и Арбор невостребованные бегают с вампиром своим на пару! Но теперь нет смысла напрягать их орехообразные мозги, с тобой надежнее. Это не единственное послание, которое ты отсюда вынесешь, кстати, так что, если ты всегда мечтал стать почтальоном, – это твой шанс.

– Никогда не знаешь, где сбудутся мечты, – закатил глаза Цезарь. – Что еще передать Огненному королю? Из наследника клана в пейджеры – это, пожалуй, самое низкое мое падение!

– Не зарекайся, можно бухнуться и ниже. А второе послание не Огненному королю, оно – всему нашему клану.

– А вот с этого места поподробней.

Саламандры знали заклинание передачи огненной энергии. Они не видели в нем ничего особенного, да и Цезарь в других обстоятельствах не был бы удивлен. Зачем тебе чужая энергия, если ты и так могущественный маг, способный при желании сжечь целый кластерный мир? Но он уже знал о первозданном заклинании, и это многое меняло.

Заклинание, переданное первым Огненным королем основателю рода Инанис, требовало колоссального количества энергии. Таким не отличался ни один современный представитель клана, даже правитель! У Катиджана всего один раз получилось призвать белое пламя, буквально на секунду, и после этого он даже двинуться не мог от усталости. Понятно, что с такой жалкой пародией на магию великих чудовищ не победить. Но если собрать всю энергию клана вместе через заклинание саламандр… Да, из этого может выйти толк.

– Объединившись, мы передадим энергию Огненному королю, – пояснил Катиджан. – А уже он красиво осуществит пророчество. Кстати, если под это дело нет пророчества, скажи Хионии, чтобы подсуетилась, времени осталось мало. Я научу тебя этому заклинанию, а ты уже передай нашим.

Цезарь понятия не имел, как отец отреагирует на такую идею. Раньше он и не заикнулся бы об этом при гордом лорде Трофемесе! Но времена меняются, и после той судьбы, которая постигла Мерджита Легио, отец ко многому начал относиться по-другому.

– Твоя задача – выбраться отсюда незаметно, когда все узнаешь, – сказал Катиджан.

– А ты что же? Продолжишь дружить со своими ящерками?

– Не сильно они со мной и дружат. Думаю, саламандры давно уже вычислили, что я не один из них, не из Сивиллы. Им оставалось лишь записать меня или в предатели, или в спасители, и вторая роль им милее. Они уважают меня и пойдут за мной в бой, но при этом они побаиваются меня, так что с ними особо не поговоришь.

– То есть, ты тут гордый и одинокий?

– Не совсем, там в соседнем зале еще один узник совести сидит, его сюда специально приволокли, чтобы ото всех спрятать. Так вот, с ним можно поговорить, классный дед.

– Что еще за классный дед? – поразился Цезарь.

– Да его держат как раз за этой стеной. Давай я вас познакомлю заодно, в будущем такие связи пригодятся!

* * *

Иногда они еще делали вид, что пытаются вести переговоры. Сарджана видела в этом лишь попытку скрыть собственное бессилие. Заточение в Слоновьей Башне утомляло всех, даже Коррадо Эсентия, поначалу казавшийся непобедимо равнодушным, теперь выглядел уставшим. Условия в Башне были неплохие, их не лишали связи с внешним миром, но это были незначительные послабления. Сарджана прекрасно понимала, что их уже списали со счетов. Кому-то об этом сказали, кому-то – нет, но суть от этого не менялась. Конфликт между Великими Кланами и нелюдями разрастался, а они, призванные его погасить, лишь усугубили ситуацию.

За это время они не стали ни на шаг ближе к обнаружению убийцы. Допросы тех, кого считали подозреваемыми, ни к чему не привели. Менефер замкнулся в себе, он почти не разговаривал с ними и смотрел на дипломатов с нескрываемой жалостью. А Неоту просто нечего было сказать, он переносил свое заточение со спокойствием истинного воина.

Многие из собравшихся здесь нелюдей были хищниками по своей природе. Такое заточение стало для них противоестественным, они заметно нервничали, и сложно было сказать, сколько привычная цивилизованность будет их сдерживать. Возможно, когда кто-то один сорвется, за ним последуют и остальные, и кровопролитие уже будет не остановить.

Сегодня общую встречу предложила Тулинакве, и Сарджана поддержала ее. Зал был открыт для оставшихся шести делегаций – всех, не только лидеров. Тулинакве объявила, что хочет слышать голос каждого, кто находится в Слоновьей Башне, но это, конечно, была лишь официальная версия. На самом деле, ей просто не хотелось никого выпускать из виду.

Они собрались за круглым столом – лидеры сидели, а их спутники стояли за их спиной. В таком окружении одиночество несчастного Евгения Самсонова было особенно заметно: он не только был самым слабым из них, но и лишился охраны. Люди предлагали прислать ему кого-нибудь в помощь, но Башня с безжалостностью робота не допускала этого, она даже не позволила войти Артуру Мейнару, который все равно оставался на острове. Сарджана считала это неправильным, но спорить с артефактом было бесполезно.