Дети Бемби

Еще один мертвый самец, умирающий фазан, мертвые зайцы, вытянувшиеся на спине, показывали светлую шерстку своих животов. Старый самец лани с совершенно седой головой доживал последние минуты. Дрожь сотрясала его тело. Лани быстро прошли мимо.

— Тут ничем не поможешь, — печально произнес Бэмби. Под влиянием увиденных страданий чувство отвращения к Нему, которое они всегда испытывали, заговорило в них сильнее, чем обычно. В их нежных душах, неспособных ненавидеть по-настоящему, накапливались недовольство, тревога и ужас, отвращение и безропотная покорность властелину, погубившему так много зверей и птиц. С Ним невозможно было бороться. Все, что они здесь увидели, было делом Его рук. Им стало до конца ясно, какой чудовищной силой Он обладает и сколько проливает крови, чтобы утвердить свое господство.

Острый запах ударил им в ноздри. Они встревожились и придержали шаг. Страх одолевал их. Это был лис! Их злейший, страшный враг! Фалина. Гено и Гурри посмотрели на Бэмби. Поколебавшись, он пошел вперед. За ним немедленно последовала Гурри. Гено с Фалиной оставались на месте.

Там лежал лис. В сущности он лежал спокойно, разве что секунду; потом начинал неистово кататься по земле, жадно хвататься за бок, словно желая себя же растерзать. Лихорадка сотрясала его. Бэмби с состраданием подошел ближе, но все-таки остановился на безопасном расстоянии. Гурри, если бы не лисий запах, подошла бы совсем близко.

— Тебе очень больно? — спросила она.

Лис оскалил зубы:

— Ты, небось, рада?

— Как ты можешь так плохо обо мне думать? — возразила Гурри. — Мне жалко тебя! Очень жалко!

— Не верю! — проскрежетал лис и белая пена выступила у него из пасти. — Не верю!

Такое недоверие Гурри понять не могла. Лис снова укусил себя за раненый бок.

— Почему ты это делаешь? — спросила потрясенная Гурри.

— Почему! Почему! — прошипел лис, — боль терзает меня. — Он застонал. — Она терзает меня, и я в ярости!

Некоторое время он лежал спокойно, глядя на Гурри остекленевшими глазами.

— Был бы я здоров, сразу бы тебя сцапал! Без всякой жалости!

— Но ты не здоров, — ответила Гурри беззлобно. — Ты совсем не здоров, наоборот, ты очень болен, бедняжка!

Она забыла, что лис когда-то напал на нее.

Лис снова стал кататься по земле, его хвост бессильно повис, уши он плотно прижал к голове.

— Это Он все сделал! Угробил меня! Он! Негодяй! Ненавижу! Я бежал в свою нору! И тут в меня попали из огненной руки!

Его лихорадило.

Гено с беспокойством спросил:

— Отец, я хочу уйти.

— Довольно! — решил Бэмби. — Хватит! Мы уходим!

Гурри неохотно прервала разговор с бессильным врагом. Она очень увлеклась беседой с ним. Ведь прежде он был так опасен, а теперь вызывал жалость. Ей захотелось расспросить лиса еще кое о чем. Несколько смущенные враждебным запахом, они предоставили лиса его судьбе. Он катался по земле, изрыгал проклятия и был в страшном отчаянии. Силы покидали его.

— Вряд ли он впредь сможет нам угрожать, — сказала Фалина.

— Наверное, — ответил Бэмби. — Хотя кто знает, лис очень живуч. Но он еще долго не осмелится нападать на нас.

— Если выживет, — Гено был доволен.

Теперь они снова увидели, что Он может быть освободителем тоже. Они не раздумывали, почему и зачем Он освобождает их от злейших врагов. Но ненависть к Нему, которая вначале обострилась, стала ослабевать. Когда Бэмби привел их к кормушкам с клевером, ненависть и вовсе исчезла. Теперь они чувствовали, что Он заслуживает благодарности и даже похвалы.

— Что ты медлишь? — обратилась Фалина к Гено. — Ты снова чего-то опасаешься?

Он боязливо прошептал:

— А что, если короли…

— Сегодня их не будет, — успокоил его отец, — все короли отсюда далеко. Большой Страх спугнул их! Они вернутся не раньше, чем через пять-шесть дней. До этого времени все, что здесь лежит, — ваша собственность…

Теперь они ощутили сильный голод. Гено первым подбежал к кормушке и принялся спокойно есть. Филина, уже ни на что не обращая внимания, стояла рядом с Гено и пировала. Она даже не заметила исчезновения Бэмби.

Одна Гурри вскрикнула:

— Где отец?

Ни Фалина, ни Гено ей не ответили. Они с большим усердием поедали пищу.

Гурри забеспокоилась:

— Он, должно быть, голоден.

Фалина небрежно сказала:

— Отец уж как-нибудь поест, можешь не беспокоиться. Он хочет побыть в одиночестве. Ты ведь его знаешь!

После ухода Бэмби Фалина чувствовала себя свободнее; когда он долго был рядом, его присутствие стесняло ее.

Гурри высматривала, что делается вокруг: она и впрямь обнаружила Бозо и Лану, облюбовавших сено из клевера. Гурри немедленно подбежала к ним.

— Вы хоть знаете, где ваша мать?

— Нет, — ответила Дана, — мы ждем здесь.

— Это называется ждать? А ваша мама…

Бозо перебил ее:

— Здравствуй, Гурри! Мама скоро придет.

— Это ее дело найти нас, — добавила Лана.

— Особенно сегодня! — сказал Бозо, — нам столько пришлось вынести. Она не должна была оставлять нас одних.

— Непонятно, — пробормотала Лана, — где это она так надолго застряла. Сегодня мама должна заботиться о нас!

— Непонятно, что вы за дети! — перебила ее Гурри. — Ваша мать не придет!

Бозо в ужасе подпрыгнул:

— Она умерла?

Лана заплакала.