Дети Бемби

— Посмотри наверх, показала Фалина на небо. — Там сверкает бесчисленное количество огоньков, очень маленьких и побольше, и все они живые. Некоторых из них одолевает любопытство, им хочется знать, как идут дела здесь, внизу. Им мало наблюдать за нами издали, как это делают другие. Они летят вниз. Но это безумцы, каких мало.

— Почему безумцы? — допытывался Гено.

— Видишь ли, это делают самые маленькие и самые молодые, — продолжала рассказывать Фалина. — Но расстояние слишком велико, и на обратный путь от усталости у них сил не остается. Потому что вниз лететь легко, а вот наверх ужасно утомительно.

— Что бывает с ними потом? — спросила Гурри.

— Они перестают светить и умирают.

— Как это печально, — оказал Гено, — родители должны их предостерегать, должны им запрещать летать вниз.

— Любопытных, непослушных детей предостеречь невозможно, а запреты помогают еще меньше, — сказала Фалина.

— Ты слышишь, Гурри? — напомнил Гено.

— Я восхищаюсь ими! Они храбрецы! — заявила Гурри.

— Зачем нужна храбрость, если потом приходится умирать? — возразил Гено.

— Это прекрасно, — восторгалась Гурри, — это так прекрасно, что даже завидно!

— Безопасность и жизнь, — упорствовал Гено, — это и есть самое прекрасное.

Дети побежали вслед танцующим огонькам. Матери снова остались одни.

— Кто тебе про них рассказывал? — спросила Ролла.

— Ты о ком?

— Об этих, об огоньках.

— Моя мама рассказывала мне про них, когда я еще была маленькой, — ответила Фалина. — Я тогда точно так же удивилась, как наши дети. Я до сих пор волнуюсь, когда вижу эти заблудившиеся огоньки.

— Ты заметила, они появляются только один раз, — сказала Ролла, — только один раз, когда все зеленеет, когда пахнут травы и поют птицы и снова слышна кукушка.

— Разве?

— Да, Фалина! И все время, пока их нет, я чувствую всей душой, как долго тянется время, а потом нас охватывает томление, которое не превозмочь. И тогда рогачи начинают нас нежно баловать. Светлячки для меня — первые вестники.

— Такое мне никогда не приходило в голову, — ответила Фалина, — ты, однако, все время думаешь об этом.

— На этот раз никакого томления у меня не будет, — торжественно сказала Ролла.

— Кто знает, кто знает, — откликнулась Фалина.

— Я не верю, — сказала Ролла тихо, — после того, как Он ударом грома убил моего мужа. О! Мне никогда не забыть, как мой муж лежал тогда в луже крови и не шевелился. С того утра я боюсь томления!

— Ты же сама говоришь, что перед томлением невозможно устоять.

— Именно поэтому! — стыдливо созналась Ролла.

Невдалеке с радостно закричал Гено:

— Вот здесь! Здесь! Вот здесь упал огонек!

Остальные подбежали к нему и обступили светлячка, который лежал в траве и еле светился.

— Ну что, глупый ребенок, — сказал ему Гено, — для чего ты пустился в это безумное путешествие?

— Храбрый маленький посланец неба, — прошептала Гурри, — отдохни! Отдохни как следует! До дому далеко, а путь такой трудный.

— Он не вернется домой, — сказала Лана, а Бозо объяснил:

— Он очень устал.

— Поэтому он должен отдохнуть, бедный ребенок, — возразила Гурри, — и снова набраться сил.

Светлячок перестал светить.

— Он потух, — Гурри очень удивилась.

— Все, — Бозо отвернулся.

— Жалко, — Лана по примеру брата тоже отвернулась.

— Так бывает всегда, — поучал Гено. — Да, так бывает всегда. Нельзя не обращать внимание, когда тебя предостерегают.

Он тоже отвернулся. Ему было все ясно.

Только Гурри еще чего-то ждала. И вот светлячок замигал, а вслед затем снова засветился ярким светом.

— Он жив! — возликовала Гурри. — Он набрался сил! Он жив! Он жив!

Однажды, когда Фалина с детьми как обычно направлялась к месту дневного отдыха, на маленькой прогалине в лесной чаще сидел заяц. Склонив голову набок и задрав нос кверху, он с таким напряжением, не переставая, нюхал воздух, что его усы непрерывно шевелились. Вид у него был печальный и задумчивый.

— Здравствуй, дружище заяц, — сказала Фалина.

— Заяц поставил уши торчком.

— Здравствуй, — прозвучал в ответ его тихий сдавленный голос. Казалось, он забыл про свои огорчения и снова превратился в беззаботного зайца.

— Это твои дети? — спросил он о восхищением и тихо добавил: — Красивые, здоровые дети.

— Они тебе понравились? — спросила польщенная Фалина.

— Молодые господа кому хочешь понравятся.

Заяц опустил уши. Гено и Гурри стояли рядом и внимательно смотрели на него. Заяц сказал:

— Старайтесь изо всех сил, уважаемые, чтобы с вами ничего не случилось. Вы, как и многие другие, хорошие, благородные и невинные дети, но именно таких всегда и преследуют. Особенно остерегайтесь страшной лисицы.

Заяц заволновался.

— Не обижайтесь на меня за то, что я вас предостерегаю. Я вижу вас сегодня впервые.

— Ты никогда не выходишь на луг? — вмешалась Фалина.

— Ты же видишь, — возразил заяц, — я сижу здесь у самой опушки леса. Один прыжок — и меня нет. С лугом покончено, я не могу больше рисковать и ходить туда.

— Поэтому-то я тебя так давно не встречала.

— Ах, — пожаловался заяц, — если бы ты знала, что я пережил!