Дети бездны

В нем было то, чего не мог дать Уилисс, как не мог дать кто-то другой. Она не знала, что это, но видело это в его глазах, как собственное отражение в зеркале — впервые четко, а не расплывчато.

— Вы мне нравитесь, — прошептала, протягивая руку, чтобы прикоснуться пальцами к губам и ощутить их прохладу и нежность. Конечно такое поведение верх бесстыдства, но разве нельзя позволить себе хотя бы перед смертью быть откровенной без всяких рамок и условностей? Разве она не заслужила в этот последний миг быть собой и делать, что хочет?

Рука зависла в воздухе и упала — девушка потеряла сознание.

Мужчина осторожно прижал ее голову к груди и уставился на Ферна. Тот тяжело ступая и прерывисто дыша, подошел и рухнул перед ним на колени, не выпустив из ладони меч.

"Прости", — склонил повинно голову.

— Убить тебя мало, — прошептал мужчина в ответ.

— Согласен, — Сантьяго сник вовсе.

Мужчина обвел взглядом испятнанную рубаху, раны и качнул головой:

— Я тоже хорош.

— Как тебя угораздило встретить Лайоша?

— Судьба.

— "Судьба"! — в голосе слышалось недовольство и раздражение, что искусно скрывали тревогу. Она слышала ее в стуке сердца и знала, кому оно принадлежит, и узнала голос, глубокий, мягкий, с волнующими нотками — тот мужчина. И этот аромат — ей теперь его ни с чем не спутать — мед и духмяные травы. А еще еле уловимый запах леса в сырость и шерсти — Сантьяго?

Если она слышит это, значит умерла. Точно, нормальный человек в нормальном состоянии не может улавливать подобные оттенки.

Ах, да, она кажется химера.

А химеры могут?

— Не переживай, она придет в себя. Она жива.

— Она истощенна!

Диана услышала, как Сантьяго улыбнулся и тут же отвернулся, пряча хитрую улыбку. Именно услышала. Так бывает?

"Я точно химера, я не человек".

— Что сказал Грон?

— Думаешь, он может сообщить мне какие-то новости?

Почему он волнуется? Из-за нее, за нее? Значит она тоже ему нравится?

Диана распахнула глаза и встретилась взглядом с карими глазами. Мужчина стоял у окна и не отрываясь смотрел на нее. Какой-то миг, вспышка, как озарение и их кинуло друг к другу. Мужчина подхватил ее, уложил обратно на подушки, склоняясь к лицу. Пальцы пробежались по щеке, обжигая желанием:

— Нужно отдыхать.

А взгляд — огонь, голос — пожар. И губы тянутся к губам и сердце, будто одно на двоих и нет сил и желания противится. Все прочь!

У Сантьяго брови вверх ушли. Он зажал рот рукой, чтобы не брякнуть что-нибудь и на цыпочках вышел из комнаты.

Дэйн еще противился, цепляясь за разум, но разве можно было устоять ему против Дианы?

— Все прочь, — прошептал, повторяя ее мысли и их губы встретились. Одно касание и как в омут — не стало Дэйна, не стало Дианы, не было прошлого, настоящего, будущего — ничего, никого — провал, полет. Пальцы сами жадно шарили по телу, наслаждаясь касанием, прохладой кожи мужчины и тот каждым прикосновением своим вырывал стон из уст девушки. И не было стыда, и неважен был опыт, как и то, кто он, кто она. Где, если кто еще рядом или далеко. По комнате вспышкой пошла волна, оглушая окончательно, в воздухе зазвенело тонко и нежно, когда голубое поле встретилось с красным и слилось в одно. Начало шириться, как мыльный пузырь, плавить в мареве предметы, искажая их и вот лопнуло, вышло криком из горла Дэйна и Дианы.

Сантьяго только отошел, как его накрыло волной и чуть не снесло вниз без лестницы.

Он пригнулся от неожиданности и уставился на не менее обескураженного Шантала.

— Ничего себе! — выдохнули оба. Сантьяго обернулся, увидел как сквозь дверь спальни проходят блестящие пылинки и кружат в воздухе и головой качнул, усмехнувшись:

— А кто-то не хотел жениться.

Дениз, Гортран, Вотан сорвались из-за стола и перескакивая ступени вломились на второй этаж, чтобы собственными глазами увидеть происходящее и убедиться — не снится.

— Так он же… Они же, — пролепетал Гортран, выставив в недоумении ладонь в сторону кружащихся пылинок и, получил тычок в спину от Дениза:

— Они. Ага. Радуйся! — разулыбался мужчина. Вотан чихнул и выставил палец:

— Точно. К зиме ждите наследников.

Сантьяго хохотнул и довольный донельзя сгреб руками друзей, заставляя спуститься вниз.

Быль или небыль, сказка, сон?

Каждое касанье, как глоток воды умирающему от жажды и поцелуи, как возвращение домой, и ласки, как нега.

Они кружили над постелью, переплетясь и не желая расставаться, не в состоянии оторваться друг от друга, вокруг плыли разноцветные огоньки и лопались, как мыльные шарики, словно смеялись, радуясь за безумных влюбленных. Нежность накрыли их с головой и увела прочь от мира и себя.

Последний огонек лопнул в хрустальным звоном и Диана рассмеялась легко и беззаботно. И в этом было не меньше приятного, чем в близости с мужчиной. Он улыбнулся и девушке почудилось, что она ослепла — его него, от глаз, улыбки, волос, самой кожи шел теплый свет, ласковый и нежный, как руки матери. Она не знала, какие они могут быть, но именно сейчас подумала, что только такие — нежность иной быть не может. Свет обрамлял мужчину, как ризы святые лики и Диана не могла оторвать взгляда:

— Ты такой красивый.

Дэйн рассмеялся: