Дети богини Дану. Том 2

Сенамотис прочертила бёдрами круг, пробуя новые возможности, и рвано вздохнула, когда новая волна удовольствия пронеслась внутри. Риган внимательно смотрел на неё, и сама Сенамотис не могла отвести взгляда от его голубых, будто озеро подо льдом, глаз. Она начала двигаться – сначала медленно, и Риган ей не мешал. Потом всё быстрей. Теперь уже бёдра Ригана подпрыгивали ей навстречу, и каждый удар едва не заставлял её терять сознание от наслаждения.

Сенамотис поймала руку Ригана и инстинктивно опустила себе на промежность. Тут же оба разочарованно выдохнули, и всё же Риган, сделав ещё несколько толчков, вышел из неё и выплеснулся на обнажённый живот.

Обида и разочарование затопили Сенамотис.

Она сползла вбок и, свернувшись калачиком, замерла, обнимая себя и глядя в темноту.

Через несколько секунд со спины её накрыло большое, горячее, как раскалённый металл, тело, и Риган поцеловал девушку в висок.

– Я достану его, – пообещал Риган. – Но я хочу, чтобы ты ушла со мной, Кейли.

Кейли молча кивнула. Поймала руку Ригана и, опустив себе на живот, крепко прижала.

Когда Сенамотис уходила, Риган уже спал.

Для того чтобы осуществить план, нужно было наметить все действия на одну ночь – иначе царь мог бы заметить пропажу таблички или вторжение в темницу раньше времени, и Сенамотис с Риганом договорились, что всё будет сделано в последнюю ночь, когда созвездие Рыб покидает дом.

Всё оставшееся время Сенамотис ходила сама не своя, но детали плана понемногу вызревали в её голове.

Она сказала стражникам, которые ни днём, ни ночью не оставляли её, что полюбила собирать цветы, и на протяжении нескольких дней бродила по саду, обрывая листья с деревьев и выискивая среди них нужные – валериану, душицу и корень мака. Растения в саду сильно отличались от тех, к которым она привыкла, но кое-что всё-таки удалось найти.

Затем Сенамотис сообщила охранникам, что ей надоело собирать цветы. Выбросила в канаву весь получившийся букет – за исключением нескольких листьев, которые припрятала под одеждой, и возвестила о своём новом увлечении: теперь, подобно одалискам восточных империй, она собиралась заваривать чай для царя.

– Этот чай вознесёт его любовные таланты до небесных высот, так ему и передайте! И скажите, что моё проклятие давно прошло, я люблю его и хочу принадлежать только ему!

Охранники посмотрели друг на друга. Один из них хмыкнул, а другой пожал плечами.

– Только царь должен знать, – задумчиво добавила Сенамотис, – что это зелье следует пить, когда созвездие покидает небосвод. Оно ядовито в другие дни.

Приглашение в опочивальню царя пришло в точно назначенный срок, и, совершив процедуру омовения, уже привычную для Сенамотис, в ночь сошествия с неба созвездия Рыб её, держащую в руках серебряный поднос с фарфоровым чайником, привезённым из далёких восточных стран, повели в покои царя.

– Я слышал, ты приготовила для меня подарок, – Кайден, возлежавший на своем ложе и укрытый одной лишь медвежьей шкурой, поманил Сенамотис к себе. Та послушно подошла. – Слышал также, что твоя одержимость прошла, и ты оценила, насколько тебе повезло.

– Да, мой господин, – Сенамотис потупила глаза.

– А может, ты попросту хочешь отравить меня, а?! – рявкнул Кайден, резко поднявшись с постели. Пальцы его поймали подбородок Сенамотис и сдавили, причиняя боль.

Сенамотис скрипнула зубами. Одно только прикосновение незнакомого мужчины, даже не будь оно таким болезненным, раздражало её.

– Как мне доказать вам свою любовь? – спросила она. Глаза её на секунду сверкнули из-под ресниц – и снова взгляд опустился вниз.

– Попробуй сама то, что ты сварила.

– Меня обижает ваше недоверие, мой господин, – Сенамотис вывернулась из грубых рук и, поставив поднос на сундук рядом с ложем, взяла в руки чайник. Разлила дымящийся пахучий отвар по чашам и, взяв одну из них в руки, залпом осушила до дна. – Так хорошо, или хотите выждать пару дней, пока напиток подействует? Учтите, за это время чай потеряет силу!

Кайден хмыкнул, но, поскольку наложница явно не собиралась замертво падать на пол, принял чашу из её рук и сделал глоток.

– Вкусно, – похвалил он и, удерживая чашу одной рукой, другой попытался погладить девушку по бедру.

Сенамотис увернулась от его рук.

– Давайте налью ещё, – предложила она и, забрав опустевшую чашу из рук царя, наполнила ещё раз.

Так трижды наполнялась чаша и трижды пустела опять.

Кайден всё более отмечал, что чувствует себя на удивление хорошо, и только то, что объект вожделения постоянно ускользает из рук, немного его раздражало.

– Я всё сделаю сама, – услышал Кайден шёпот у самого своего уха. Чресла его обожгло желанием, а наложниц почему-то стало две. Тонкие руки толкнули его на подушки, и царь провалился в сон.

Первым делом Сенамотис схватила табличку и спрятала её за пазуху.

Потом устроилась на ложе рядом с царём и зевнула. Её тоже немного клонило в сон, но её организм к зельям подобного рода давно привык – все отвары она пробовала на себе, да и для магических танцев применяла кое-что. Сенамотис задумчиво покосилась на дверь и громко застонала.