Дети богини Кали

Рита прошла в горницу. Здесь было светло и чисто, совсем мирно, закатный свет из окна ложился на доски пола широкой розоватой полосой. На столе стояли цветы в вазе и кувшин с молоком, накрытый уголком полотенца.

Моментально оценив обстановку, Рита обратила внимание на крышку подвала — она, закрытая, очевидно, не слишком плотно, четко выделялась на фоне остального пола.

— Выходите, я не причиню вам зла, — повторила девушка.

Снова никто не откликнулся, но в подполье послышался тихий шорох. Сержант Шустова включила фонарик. Осторожно ступая по скрипучим половицам, она приблизилась ко входу в подвал и приподняла крышку.

Круглое резкое пятно белого света упало на земляной пол, проползло по деревянным ящикам с овощами, сложенным рыболовным снастям, косой поленнице, и, наконец, выхватило из темноты живые лица. Испуганные. Ребячьи.

Мальчиков было трое. Два малыша, лет пяти, не более, по всей видимости, близнецы, третий постарше; он держал младших чуть позади, отталкивал их во мрак, как бы пряча, заслоняя собою.

— Я сержант Шустова, войска Независимой Республики Новая Атлантида, — сказала Рита, — Выходите, не бойтесь.

Скрипнула приставная лестница, и старший мальчик, что-то шепнув каждому из младших, помог им выбраться наверх. Когда дети поднялись, он вылез следом, недоверчиво косясь на Риту. Она не придала значения странному возбужденному блеску в его глазах. «Мальчик пережил сильный стресс, он очень напуган.» Сержант Шустова решила, что даже вопросы задавать сейчас не стоит, пусть дети сначала как следует поедят, выспятся. «Их нужно доставить в расположение, а там поглядим.»

Было заметно, что нежданная гостья — рослая, пыльная, в военной форме, с автоматом через плечо — внушает ребятам страх. Младшие мальчики продолжали прятаться за старшего. Он стоял, не двигаясь с места, строго опустив взор, и ничего не ответил, когда Рита спросила его имя.

Ей наконец удалось разглядеть парнишку как следует: он оказался на самом деле чуть постарше, чем подумалось Рите в первый момент, бело-голубой луч фонаря делал встревоженно обращенное к ней личико подростка совсем детским, сейчас, в мягком свете погасающего дня она дала бы ему лет тринадцать-четырнадцать; на него уже сложно было смотреть как на ребенка, что-то неуловимое и волнующее в его облике намекало ей, что перед нею — юный мужчина… Рита сразу обратила внимание на его ресницы: густые, тёмные, кончиками немного загнутые наверх.

Ощупав свои карманы, она поняла, что выронила рацию где-то на лужайке, пока ползла под огнём на животе.

«Вот чёрт. Как я теперь свяжусь с базой? Остаётся надеяться, что сами догадаются прислать сюда подкрепление…»

В полном молчании прошло несколько минут, показавшихся слишком долгими.

Сержант Шустова поставила свой автомат у двери, включила электрическую лампу — закат догорал, и темнота постепенно захватывала пространство. Присев к столу, девушка отломила себе ломоть хлеба и непринужденно принялась есть его, запивая молоком. Она решила, что вести себя следует как можно более естественно и просто, тогда малышам будет легче поверить, что она действительно не собирается причинять им зло.

Услышав шелест пакета, в котором лежал хлеб, старший мальчик коротко взглянул на Риту, как ей показалось, с укоризной.

— Алан, я тоже хочу есть, — обиженно протянул один из маленьких мальчиков.

— А у меня нога болит, — сказал другой, — я ушибся.

— Подождите, — шикнул на них подросток.

— Алан, — повторила Рита с улыбкой, — так, значит, тебя зовут.

— Да, — нехотя согласился он.

И снова удостоил её быстрым подозрительным взглядом.

Глаза у него были точно две крупные тёмные вишни. Кожа гладкая, смуглая. Над верхней губкой, выпуклой, нежной — точно тонкая карандашная штриховка — первые усики.

Рите показалось, что она слышит пока ещё очень далекий едва различимый на фоне других звуков стрекот приближающегося вертолета. Она отложила хлеб и насторожилась.

— Это наши! Точно наши! — просияв, воскликнула Рита несколько мгновений спустя и, вскочив из-за стола, подошла к окну.

В этот момент от радости она забылась — повернулась спиной к ребятам — совершенно спокойно — у неё даже не возникло мысли, что от них можно ожидать не самых приятных сюрпризов — она уже доверяла им…

И тут же сержант Шустова услышала короткий звук, точно кто-то прыгнул у неё за спиной, стремительно бросился вперед, подобно кошке — она ощутила сильный толчок, что-то острое полоснуло её по руке, обожгло внезапной болью, ткань гимнастерки разошлась, на дощатый пол мелкими быстрыми каплями закапала алая кровь…

Приемы самообороны в ближнем бою сработали на уровне рефлекса, Рита круто развернулась, и, успев перехватить руку нападавшего, резко вывернула её.

Мальчишка жалобно вскрикнул, и его оружие, оказавшееся обыкновенным канцелярским ножом с широким и острым лезвием, выпав из руки, со глухим стуком упало на пол.

— Ах вот ты какой, оказывается, коварный, — сказала сержант Шустова почти беззлобно, — придется тогда нам себя немножко обезопасить.