Дети Богов

Недалеко от уступа люди впервые встретились лицом к лицу с хищниками здешних лесов. Бесшумные тигры возникли среди пестрой зелени и пожухлой листвы огромными оранжевыми пятнами, учуявшими запах пота и услышавшими звуки шагов. Грациозно переставляя мощные лапы, они подобрались поближе и, узрев многочисленную толпу, вмиг трусливо ретировались — восторгу отряда от изящных животных не было предела, особенно умилились девушки. По прошествии десяти минут, вслед за полосатыми кошачьими, по пятам команды устремилась стая волков. Серые желтоглазые звери долго преследовали ее, пытаясь понять, насколько разумно атаковать потенциальную добычу: они тихо фыркали и обменивались кивками, горячо споря между собой, и в итоге тоже приняли решение отступить.

Спустя три часа пути Аминтас распорядился устроить привал. С пологого склона внушительная часть острова лежала как на ладони и при дневном свете вовсе не казалась столь таинственной и устрашающей, а даже напротив, радовала глаз цветастыми зарослями, красочными заливами и песчаными пляжами. Спеша согреть онемевшие пальцы, несколько человек развели походный костер, определив его размеры найденными на земле камнями. Плюнув искрами, собранные толстые ветки громко затрещали, мгновенно сделав холодную и отчужденную атмосферу более уютной. Усевшись поближе к огню, воины завели негромкую беседу, вдоволь напиваясь чистой водой, набранной из ручья по дороге, и подолгу рассматривая завораживающие виды.

Одиссеус стоял поодаль от собратьев, наблюдая за ними со стороны и силясь осознать причины их беспрекословного послушания и собачью преданность после того, как наварх по собственной вине загнал лучших воинов в смертельную ловушку. «Нужно показать им, что существует более привлекательная альтернатива».

Ликайос безотрывно смотрел на Одиса, гадая о крутящихся в его голове мыслях и о том, как в одном человеке могут сочетаться прекрасные боевые навыки и безграничная наивность наряду с поглощающей здравый смысл самоуверенностью. Юноша нарочито выставлял напоказ свою ненависть по отношению к Амину и крайнее неуважение последнего как лидера — он искренне считал, что мог бы в одиночку заменить всех действующих навархов и окончательно избавить территории Прометея от кровожадных монстров революционными методами борьбы.

Одиссеус и раньше позволял себе много лишнего, но до прямой конфронтации опустился впервые. Простаку из деревни недоставало мудрости, чтобы понять — для грамотного командования даже небольшим количеством людей мало просто называться главой, нужно являться авторитетом и уметь находить подход к каждому подчиненному. Однако злиться на Одиса и обвинять его в незрелости было бы нелепо со стороны Аминтаса: нахмуренное выражение лица Аркаса напоминало ему собственную молодость. Такой же неразумный наглец с бурлящий кровью и шилом в одном месте. «Только бы Зойл пошел характером в деда, а не отца».

Прикрыв веки, Амин попытался отбросить прочь мысли с налетом тревожности и подремать хотя бы десять минуток, но присевший рядом Теос намеревался ему помешать.

— Наварх, я хочу предостеречь вас от тайн, которыми вы окутали родившийся план. Забиться в дальний угол и ждать чуда это не прерогатива Ликайосов. Неизвестность пугает даже больше Змея в море — несмотря на безграничную преданность, люди начнут своевольничать, если им почудится, будто смерть совсем близко. Зря вы затеяли эти игры, лучше поведайте о своих размышлениях сразу.

— Узнаете все на вершине, иначе прозовете меня безумцем. Проявите немного терпения.

— Наверху что-то изменится?

— Я смогу поставить отряд перед фактом. — Аминтас закрыл глаза. — Благодарю за предупреждение, Филотеос, но я знаю, как будет лучше.

Последние мили дались Смотрящим с особым трудом из-за крутизны склона и его рельефа с дремучими, стремящимися к небу деревьями и быстротекущими речушками с каменистым дном. Разгулявшийся ветер хлестал солдат по щекам и сносил в стороны даже самых крупных из них участившимися порывами, в пике достигающими скорости до шестнадцати ярдов в секунду. Хуже всего приходилось немногочисленным девушкам и юношам из-за свойственной им худобы: Калипсо с Одиссеусом хоть и имели рост в пять и восемь футов каждый, но их небольшого веса даже вкупе со снаряжением было недостаточно для удержания равновесия. Тем не менее самый тяжелый участок дороги поджидал воинов впереди, когда луга сменились крупными булыжниками и осыпающейся галькой, а стволы деревьев с поредевшей листвой более не принимали на себя гнев Эола.

Преодолев весь путь от пляжа до вершины горы, героически покорив последнюю, измотанные и задыхающиеся люди ступили на плато и легли наземь, в высокую траву, отгоняя сонных из-за холода, но оттого не менее назойливых насекомых.