Дети Богов

Время близилось к утру, когда два человека, наконец, спустились к морю и пошли вдоль пляжа, рассчитывая увидеть направляющуюся им навстречу команду. Багровое зарево от пожара и столпы дыма было видно на десятки миль вокруг — не заметить результат работы Метаксы казалось невозможным. Тем не менее лидер Смотрящих остался без какой-либо помощи, а на подходе к хорошо освещенному лагерю даже не услышал голосов подчиненных. Единственный изумленный возглас, который донесся до Аминтаса перед потерей сознания, издал дозорный, первым заметивший ковыляющие к нему навстречу фигуры.

Солон

Старик сидел на краббатионе, часто сжимая пальцы и зазря надеясь прийти в чувства: его голова шла кругом, тело болело после твердой постели и безумного побега из Физе, а в горле застрял ком, который без конца просился наружу. Солон очень не любил ездить верхом на коне, но ходить под парусом он ненавидел еще больше — всему виной морская болезнь, что мучила его каждый раз, стоило только кораблю оказаться в открытом море. Размер обещанного военного судна должен был превышать нынешнее торговое в три раза, благодаря чему оно легко сдюжило бы с волнами, однако реальность обошлась с советником жестоко, вынудив его страдать.

Каюта наварха представляла собой крошечное помещение без окон, со скромным количеством простенькой мебели внутри и полным отсутствием свободного пространства, что не лучшим образом сказывалось на состоянии Сола. На столе кто-то заботливо оставил наполненную вином чашу и деревянную тарелку с едой — старику хватило одного взгляда на нее, чтобы почувствовать поднимающуюся по горлу рвоту. Ощутив во рту неприятный привкус, предвестника опорожнения желудка, он схватил вино и выскочил на палубу, чтобы поскорее вдохнуть свежего воздуха.

Холодный морской бриз развевал надутые паруса, неся корабль к Золотым островам, на родные земли Прометея. Ночь для оказавшихся на одном борту людей выдалась насыщенной и тяжелой — большая часть из них отдыхала в трюме, пока другие продолжали работать, засыпая прямо на ходу и находясь на последнем издыхании. Однако стоило Тавуларису выйти наружу и сделать пару шагов, как десятки полных презрения взглядов уже были обращены к нему. Солдаты винили Солона в гибели собратьев, которые пожертвовали жизнями ради него, а у моряков, мысленно распрощавшимися с вознаграждением за честный труд, и у потерявшего огромные деньги из-за непроданного товара торговца вовсе не имелось ни единого повода, чтобы испытывать к нему какую-либо симпатию. «Можно подумать, будто это я предал собственное государство и нарочно устроил кровопролитие в городе», — огорчился он.

Керберос грелся на выглядывающем из-за бегущих по небу облаков солнце и с интересом рассматривал что-то в воде.

— Очнулись наконец. — Он не обернулся, распознав советника по тихим шагам и переваливающейся походке. — В один момент мне стало чудиться, будто Морфей забрал вас навсегда.

— Прощу прощения, что не оправдал ваших надежд.

— Мы прорывались из крепости сквозь сотню гвардейцев вовсе не затем, чтобы дух покинул ваше тело сейчас. Вернемся в столицу и умирайте у Ареса на руках сколь угодно, а до тех пор даже не смейте.

Вместо ответа позеленевший Сол пригубил вина, сморщившись от его кислотности.

— Вновь пьете алкоголь, пока вам нездоровится.

— Не нужно нравоучений.

— Только дурак станет учить жизни мудреца. — Кербер посмотрел в сторону носа судна, будто ожидал увидеть вдалеке что-то еще, кроме бескрайней воды и голубого небосвода. — Лишь осмелюсь попросить держаться в полном здравии хотя бы до встречи с Прометеем, иначе все жертвы окажутся напрасны, а затея обернется полным провалом.

— Мы разоблачили целый полис лжецов, снабжающих врага оружием — какие бы события не произошли дальше, путь уже проделан вовсе не зря.

— Тем не менее разгадать тайну Физе можно было куда меньшими потерями. — Мужчина заметно помрачнел.

— Вас никак мучает совесть за совершенное безрассудство?

— А у вас никак появился существенный повод поглумиться?

Некоторое время они молчали, наблюдая за бурным морем и наслаждаясь его завораживающим шумом.

— У нас не было ни единой возможности избежать трагедии — я неминуемо бы докопался до правды и получил отрезвляющую пощечину. Не взваливайте на собственные плечи весь груз ответственности за произошедшее, вы лишь форсировали события. Одна вещь мне до сих пор остается неясна. Какая нужда была идти в хозяйство в одиночку?

Керберос смутился.