Дети Чёрного Дракона

Синг протянул руку. Он стоял на поросших зеленью камнях под свинцовым тибетским небом, сжимая в пальцах другой руки обрывок бумаги. Человек с лицом азиата и белым телом заговорил:

— Нет, я не предатель. Я не волк, забравшийся в овчарню. Знайте, братья, я — русский революционер. Моя кожа перекрашена для того, чтобы легче было попасть к вам. Там, в Китае, я достану тысячи свидетелей! Потому только не открыл я свою тайну раньше…

Ю-Ао-Цян насмешливо расхохотался, скаля черные зубы:

— Послушайте, что говорит этот человек. Он — русский, борец за свободу! Да разве не те же слова произносили губы упавшего в пропасть? Не лги, крыса! Ты знал о том, что он — тайный враг, ты был в заговоре с ним! Увидев, что ему уже не спастись, ты вздумал перехитрить нас. Отдай остаток бумаги, если не хочешь, чтобы твоя печень стала ножнами моего ножа!

Разоблаченный Синг взмахнул темной рукой в знак отчаянного протеста. Ю-Ао-Цян сжался и прыгнул вперед. Голубое лезвие скользнуло по рукаву отскочившего. Лама сзади опустился на корточки и обхватил рыжую кожу сапога Синга. На него навалились все сразу, покрыв его грудой вопящих и бьющих тел.

Но Синг все-таки вырвался. Он вскочил на ноги и бросился в сторону, тяжело прыгая с камня на камень. Не успели ошеломленные нападавшие подняться с земли, как он уже вбежал в низкую заросль подымавшегося вверх бугра и, упав на четвереньки, начал быстро карабкаться по пологому откосу.

Сзади грянули два выстрела. Две пули чиркнули о камни поблизости. Синг полз все быстрее. Ободранные руки болели. Крупные капли пота падали с лица. Вдруг почти над самым ухом послышался неровный топот и хриплое дыханье загнанной лошади.

Он выглянул. По узкой тропинке, пробегавшей двумя аршинами ниже, мчался одинокий ездок, в котором он узнал «невесту Будды», — два раза спасенную им от гибели женщину.

6. Перелет полковника Гунта

В это утро у калькуттского аэродрома собралась огромная толпа зрителей.

Еще бы! Ведь тот исключительный перелет, о котором столько кричали не только индийские, но даже великобританские газеты, должен состояться сегодня! Удивительный призовой перелет на двухместном пассажирском самолете новейшей конструкции! Перелет через горную цепь Гималаев и немедленное возвращение обратно, со спуском в самом Тибете! Но еще интереснее…

Еще интереснее то, кто взялся совершить этот удивительный перелет. Полковник Гильберт Гунт, герой подавления большого мятежа индийских солдат-сипаев, «железный полковник», по выражению корреспондентов, писавших отчеты о восстаниях, — вот кто привлекал сегодня всеобщее внимание к месту отбытия аэроплана.

И нужно сказать правду. Гибкий и стройный, с красивым острым лицом, обрамленным пилотским шлемом и украшенным маленькими, как будто нарисованными усиками, молодой полковник-летчик вполне оправдывал всеобщий интерес. Его известность росла с каждым годом, превращаясь в настоящую сверкающую славу.

— Настоящий джентльмен, — говорилось о нем в аристократических клубах. Не знающий отказа, — восторженно неслось из дамских гостиных. Кровавый английский пес, — шепотом говорили многочисленные вдовы и родственники запоротых и расстрелянных им участников восстания. Честное слово, полковник Гильберт Гунт не даром получал жалование офицера индийских войск его величества, короля Англии!

Последнее время полковник начал увлекаться авиацией. Полковник делал огромные успехи в этом опасном и трудном искусстве. Его бесстрашные мертвые петли славились не меньше, чем военные заслуги в недавнем прошлом. И вот, побившись об заклад в Британском клубе, полковник взялся один, без всяких спутников, перелететь Гималайский хребет и в тот же день вернуться обратно.

Великолепный аэроплан, — стройная четырехсотсильная машина с узким хвостом и мощными распростертыми крыльями, — уже ждал своего седока. Заднее пассажирское сиденье занимали закупоренные бидоны с запасным бензином. Под толстыми серебристыми крыльями и у неподвижного пропеллера впереди мелькало измазанное маслом лицо механика, исправлявшего последние неточности мотора.

Полковник Гильберт Гунт стоял тут же, вежливо и равнодушно пожимая тянувшиеся со всех сторон руки друзей. «Да, конечно, он вернется к назначенному сроку. Не может быть сомнения, что перелет окончится благополучно». Он вставил носок мехового сапога в приступку, сделанную сбоку фюзеляжа.

Он уже сидит внутри, с рукавицами на желтом круге руля, в широких летческих очках, под треск пущенного мотора отвечая на последние приветствия. Пропеллер спереди все энергичнее отбрасывает воздух, сзади вырываются сероватые дымки бензина…

— Контакт?

— Есть!

Самолет полковника Гунта бежит по песку и взвивается ввысь под глухое гудение остающейся внизу и сзади толпы. Самолет летит к извилистой темной линии Гималайских гор, отделяющих Тибет от Британской Индии.

А через несколько часов — в Тибете.