Дети Чёрного Солнца

Нарядившись и расчесав непослушные кудри, Нико поспешил в сторону главного дворца, чей величавый силуэт был виден из любой части парка. На пути встал благоухающий ароматами Сад овалов с тремя фонтанами и россыпью клумб. В прозрачной голубизне ещё непрогретого воздуха наливались золотом сливы и груши. Природа достигла пика богатства и благолепия. Буйство винограда окутывало каждую арку. Садовники не успевали подвязывать лозы, и они торчали во все стороны, распустив цепкие нежно-зелёные усы. Ежевика, облюбовав ствол ореха, тянулась вверх колючей спиралью. По второму кругу зацветала малина. Терялись в шелках травы краснобокие яблоки.

Нико сбавил шаг и застыл. Ему померещился силуэт Такалама, мелькнувший за деревьями. В воображении юноши старик только что встал со скамьи, откуда любовался полётом стрекоз, и отправился завтракать в домик у озера. И если сейчас броситься за ним следом, Такалам рассмеётся и непременно предложит имбирного чаю, а за неспешным питьём вспомнит очередную историю. Внутри у Нико всё сжалось. Он впервые так остро ощутил одиночество и дал себе слово навестить прах прималя, дабы перестать тешиться пустыми надеждами.

Седьмой властий на первый взгляд не оправдывал слухов о собственной мудрости и величии. Ему было всего тридцать с небольшим. Возле уголков спокойных серых глаз чуть наметились морщины. Волосы того же каштанового цвета, что и у сына, рассыпались кольцами до груди. На левой щеке темнели три родинки. Седьмого можно было легко принять за брата Нико. Безбородый и хрупкий, он едва ли выглядел старше двадцати пяти. Между тем, разум властия значительно опережал тело. Седьмой правил Соаху вот уже шестнадцать лет. В роду его давно не было чистокровных соахицев — смуглых, черноволосых и высоких подобно пирамидальным тополям. Пройдя сквозь череду политических браков — с пухлогубыми ноойками, рыжими исахийками и множеством других народностей — родовые черты сохранились только в кудрях и лисьем разрезе глаз. Они же передались Нико. Остальное юноша унаследовал от матери — коренной твадорийки, пятой дочери местного шана. Властии всегда с трепетом относились к внешности наследников и заключали «красивые браки». Они выбирали сыновьям невест, обращая внимание не столько на статус, сколько на здоровье и выразительность лица девушки. Потому матерью Нико стала не первая, а пятая дочь шана с редкими мятно-зелёными глазами. И, надо сказать, весьма удачно. Благодаря ей, Нико затмил даже Седьмого, имевшего очень приятную наружность.

Властий ожидал сына в светлом кабинете со стенами, завешанными расписным шёлком. Нико терпеть не мог это место. Он помнил наизусть каждый штрих сюжетов, по линиям которых так внимательно скользил взглядом, пока слушал нравоучения отца. Конечно, теперь Седьмой бранил сына редко, но неприятные воспоминания навсегда пропитали узоры тканей.

— Ты избегаешь её уже трид, сын мой, — спокойно сообщил властий, дымя трубкой из слоновьей кости.

Он сидел на большой подушке, скрестив ноги и опершись о низкий стол. Тело властия скрывали белые одежды из простого хлопка. Ни золотого шитья, ни тройного знакового пояса, ни жемчужных нитей в волосах. В общении с близкими родственниками Седьмой ценил простоту.

Юноша сел на подушку напротив, кашлянул в кулак, вдохнув порцию дыма.

— Я говорю о Варии. Она плачет день и ночь. Говорит, ты не хочешь на ней жениться, — продолжал Седьмой, и в его спокойном голосе сквозила сталь.

Нико съёжился и промолчал.

— Судмир для нас точно остриё копья. С тех пор, как там открылись золотые рудники он всё богаче и мощнее. Ты хочешь развязать войну за Брашский пролив?

— Нет, отец.

— Девяти дней на скорбь достаточно. Мы должны подготовиться к вашей свадьбе.

— Отец, я…

— Ты вырос из того возраста, когда мог делать только то, что хотел, — отрезал Седьмой. — В твои года я руководил боем на Нинше. Отвоёвывал для Соаху путь в Море трёх царств. И у меня уже был ты годовалый.

— С первого дня правления у тебя был ещё и Такалам! Ты привёз его из самого Чаина! И когда ты сел на трон, он был рядом. До сих пор был рядом. А кто встанет по правую руку от меня? На кого мне опереться?

Серые глаза властия подёрнулись печалью. Он вздохнул, смягчая тон.

— Соаху стояло до того, как появился Такалам. И будет стоять дальше без него. Твои дед и прадед надеялись только на себя.

— И погибли, не дожив до тридцати каждый.

— Да. Они жили меньше. И заговоров было больше. Но Соаху передано мне, а не кому-то ещё. И следующим, кто его возьмёт, станешь ты.

— Я не хочу жениться до испытания. Я не хочу жениться до тех пор, пока не найду достойного советника и не посмотрю мир. Всё это у тебя было, отец. Я, как и ты, выберу того, кому стану доверять. Я узнаю людей, с которыми буду торговать, воевать и объединяться. Ты прошёл испытание в пятнадцать. Так почему я до сих пор здесь?

— Традиции важны для Соаху, — холодно сказал Седьмой. — Но ты ещё не готов к выходу в большой мир. Потренируйся ещё, почитай книг.

Лицо Нико почернело.