Дети Чёрного Солнца

Уродки с куценожками так и утопали, а эти, остальные, чего-то встали все. Руками машут. Генхад даже плакать от обиды передумал. Удивление взяло. Не понял сначала. Потом пригляделся — зовут! Тут его гордость распёрла, щёки краснотой налились. Так бы и лопнул от удовольствия. Теперь-то можно развернуться и шагать себе спокойно. Почуяли, как худо без него! Поняли, какое сокровище оставили! А Генхард не собачонка им. Вот пусть плачут, а он пойдёт себе. Плечи расправит и пойдёт!

Генхард как пузырь дулся от важности. А сам гадал, успеет ли догнать, если они ждать больше не будут. Нельзя сразу-то к ним бежать. Пусть понимают, что он не какой-то там порченый, а герой настоящий. Девчонка так и сказала — герой. Это, наверное, лучше даже, чем принц. Махать перестали. Генхард встрепенулся и сорвался с места.

Ноги мяли сухую траву. Разбегались в стороны ящерки. Непрогретый с ночи воздух бил в лицо бодрящими струями. На востоке сияло солнце. Лучи золотили пыльную степь, рассыпались блестящими чешуйками в речной воде. Позади осталась пустая, как покинутое осами гнездо, мельница.

Генхард споткнулся, кубарем покатился под горку. Но вскочил тут же и снова побежал. На севере терялись в тумане горы. Невзрачные, блёклые, с редкими куртинами деревьев. Справа шелестело камышами отделившееся от Ульи мутное озерцо. От него несло болотом. Воздух у берега пропитался сладковатым запахом гнили. Мошкара чёрными клубами мельтешила то там, то здесь. Проминалась сырая почва. Под подошвами противно хлюпали лужи, оставленные ливнем.

Даль ширилась, расступалась перед Генхардом. Фигуры становились крупнее, лица приобретали знакомые черты. И вот уже они рядом. Довольные все. Яни сорвалась, навстречу побежала. Нос красный, сопливый, а сама хохочет. Потом как прыгнет! Как обнимет! У Генхарда весь воздух из груди вышибло. Грохнулся в траву, копчиком приложился здорово. А эта дура с косичками не отлипает.

— Яни! Слезай с него! — скомандовал Марх.

Она послушалась. Генхард надулся, но ругаться не стал.

— Эй, не ударился ты? — спросил Илан.

— И не ударился!

— Врёт.

Рори подошёл близко совсем.

— Где болит?

— И нигде не болит! Чего пристал?

— Ты теперь братишка мой будешь, вот и пристал.

Яни, всхлипывая, погладила его по голове. Генхард сжался весь.

— Вставай уже.

Мрачный донельзя Марх подал руку. Крепкая, жилистая. Поднял за один рывок. И не отпустил сразу. В глаза посмотрел внимательно.

— Врун ты ещё тот. Но это ничего. Переучу.

— А щелбаны ему не надо ставить за враньё, — сказал Рори. — Я бы обнял, да вот руки у меня не шевелятся…

— А и нечего ко мне лезть! — возмутился красный от волнения Генхард. — Не нравитесь вы мне! Страхолюды эдакие! И я вообще не с вами иду! Мне просто тоже в ту сторону надо!

Марх молча шлёпнул его по затылку.

— Теперь мы твоя семья, — сказал он. — Так что не бреши мне тут.

Генхард посмотрел на всех. Сглотнул вязкую слюну и заревел чего-то.

Глава 13 Маленькая дикарка

Человек — существо, чья податливость среде и способность меняться превосходит даже воду с её текучестью и разностью состояний от льда до пара. За столько лет скитаний я понял: для того, чтобы обрести истинную сущность, нужно вначале потерять ненастоящую. Человек, проведший долгие годы в одном и том же месте, привыкает думать и поступать обыденно, удобно. Он не стремится пробовать новые пути. Но стоит изменить всё вокруг, и он начинает приспосабливаться. Он узнаёт такого себя, каким никогда прежде не был.

(Из книги «Летопись прималя» отшельника Такалама)

(Акулий остров, хребет На-Ла-Ха, 9-й трид 1019 г. от р. ч. с.)

Их выдали тени: по-вечернему длинные, по-человечески подвижные. Мужчины спрятались за валуном и притаились, словно гадюки. Нико тут же забыл о маленькой дикарке и прижался к отвесной скале. Биение сердца ускорилось. Дышать трудно, будто на голову накинули мешок. Воздух, заполненный душной влагой, едва проталкивался в горло. До отвращения тёплый ветер хотелось сдёрнуть с лица, как тряпку. Зной и качка вымотали Нико. Жажда была навязчивой до мути в глазах.

Сбежать не выйдет. Притвориться спокойным и пойти дальше вверх значит загнать себя в тупик. Но и спуститься обратно уже не получится: дорога только одна. Высовываться не стоит — можно стать мишенью для метательных ножей. Нико не переживал бы, окажись за валуном пара-тройка местных дикарей. Но девочка испугалась не просто так. Вряд ли там прячутся любопытные ребятишки из её племени.