Дети Дюны

Стражница послушно исчезла, правда, довольно громко хлопнув дверью.

Как только раздался стук двери, Алия снова оказалась во власти всего того, что она с такой страстью хотела отринуть от себя. Чужие жизни хлынули в сознание, как морской прилив. Каждая жизнь стремилась протиснуться в ее сознание — это была целая туча лиц. Некоторые из них были поражены чесоткой, другие — грубые, покрытые черными тенями; виднелись рты, похожие на мокрые губки. Сонмище лиц захлестывало, призывало сдаться и окунуться в этот нескончаемый поток.

— Нет, — неистово зашептала Алия. — Нет… нет… нет…

Она неминуемо бы упала на дорожку, но рядом оказалась скамья, на которую Алия опустилась. Она попыталась сесть, но не смогла и всем телом вытянулась на холодном пластике, по-прежнему шепча слово «нет».

Волна образов продолжала захлестывать ее разум.

Она чувствовала, что ее душа настроена на каждый вопль из этой толпы, которая шумела внутри нее. Это была какофония просьб и требований выслушать или просто обратить внимание: «Я, я! Нет, я!» Алия поняла, что если она действительно обратит внимание хоть на одного из этих призраков, — она погибнет. Надо выделить одно лицо, одно-единственное и удержаться на плаву с помощью эгоцентризма, разделенного с другим человеком, который, в свою очередь, разделит с ней ее существование.

— Предзнание вытворяет с тобой такие штучки, — прошептал чей-то голос.

Она закрыла уши руками, думая: «Я не предзнающая! Транс не помогает мне!»

Но голос продолжал настаивать: «Он сработает, если ты ему поможешь».

— Нет, нет, — шептала Алия.

В ушах ее зазвучали и другие голоса.

— Я, Агамемнон, твой предок, требую аудиенции!

Она с такой силой сжала уши, что живая плоть ответила ей болью.

Чей-то голос, дурацки хихикая, спросил:

— Знаешь, кто получился из Овидия? Нет? Это так просто. Он же вылитый Джон Бартлетт!

В том состоянии, в котором находилась Алия, все имена были лишены какого бы то ни было смысла. Ей хотелось кричать, но в невообразимом гомоне она бы не услышала собственного голоса.

Из дома снова вышла стражница, посланная старшей служанкой, посмотрела поверх живой изгороди, увидела лежащую Алию и громко сказала:

— А, так она отдыхает. И то правда, она так плохо спала прошлой ночью. Заха, утренняя сиеста будет ей очень полезна.

Алия не слышала стражницу. В ее мозгу, отдаваясь под сводом черепа, зазвучала развеселая песня: «Мы старые шальные птички, ура!» Я схожу с ума, подумала Алия. — Я теряю разум.

Ноги Алие судорожно дернулись, ступни стукнулись о скамью. О, если бы она могла владеть своим телом, то тотчас бы бросилась бежать куда глаза глядят. Надо бежать, иначе эти голоса настолько овладеют ее душой, что она навсегда ее потеряет. Но мышцы не повиновались Алие. Ей, которая движением бровей могла ниспровергнуть Империю, не повиновалось собственное тело!

В голове Алие усмехнулся чей-то голос:

— Существует точка зрения, детка, согласно которой каждый случай нового творения является катастрофой, — басистый голос рокотал прямо за глазницами, усмешка словно издевалась над священническими интонациями собственного голоса. — Милое дитя, я помогу тебе, но и ты должна будешь помочь мне.

Звук голоса едва не потерялся на фоне жужжащего гомона толпы. Стуча зубами, Алия с трудом выдавила из себя:

— Кто… кто?..

В сознании возникло лицо. Лицо улыбалось и было таким жирным, что его можно было принять за младенческое, если бы не горящие вожделением глаза. Алия подалась назад, но достигла только того, что в поле ее зрения попало тело — огромное, жирное тело, одетое в просторную одежду, из-под которой выступали портативные суспензории, поддерживавшие неимоверные складки жира.

— Видишь ли, — снова зарокотал бас, — это твой дед по материнской линии. Ты меня знаешь. Я — барон Владимир Харконнен.

— Но… ты же давно умер, — едва не задохнулась Алия.

— Ну конечно же, моя дорогая! Большинство из тех, кто осаждает тебя сейчас, тоже давным-давно мертвы. Но никто из них не хочет и не может тебе помочь. Они тебя просто не понимают.

— Уходи, — умоляюще произнесла Алия. — О, прошу тебя, уходи.

— Но тебе нужна помощь, внучка, — не согласился барон.

Как поразительно он выглядит, прикрыв веки и разглядывая огромную фигуру, подумала Алия.

— Я прямо-таки жажду помочь тебе, — льстиво увещевал барон. — Другие дерутся между собой, чтобы завладеть твоей душой целиком. Каждый хочет управлять тобой. Но я… Я хочу занять в твоей душе только маленький уголок.

Другие жизни в сознании Алие снова подняли гвалт. Прилив снова начал захлестывать Алию, когда она вдруг услышала голос матери. Ведь она жива, подумалось принцессе.

— Молчать! — скомандовал барон.

Собственное желание Алие усилило команду, громко прозвучав под сводами сознания.

Наступившая тишина омыла Алию словно холодной водой. Женщина почувствовала, как начинает замедляться ее пульс. Раздался успокоительный голос барона.

— Ну что? Вместе мы непобедимы. Ты помогаешь мне, а я помогаю тебе.