Дети Дюны

— Что? — спросила Сабиха. Она в это время была занята тем, чтобы вести Лето шагом, сбитым с определенного ритма, — так достигалась лучшая маскировка при продвижении по открытой Пустыне. Она прислушалась, но отнесла его слова на счет сильной усталости. Она чувствовала, насколько он утомлен и опустошен пережитым трансом. Все, что делали с мальчиком, казалось ей бессмысленным и жестоким. Если его надо было убить, как говорил Намри, то надо было сделать это быстро, без всяких ухищрений. Однако Лето говорил о чудесных откровениях. Может быть, это и интересовало Намри. Определенно должны же быть какие-то мотивы для такого жестокого поведения родной бабушки мальчика. Иначе зачем наша госпожа Дюны дала бы санкцию на такое опасное обращение с ребенком?

Ребенком?

Она снова задумалась над его словами. Они уже достигли подножия скалы, и Сабиха отпустила Лето, чтобы он немного отдохнул, здесь было уже безопасно. Глядя на него в тусклом свете звезд, она спросила:

— Как может случиться, что исчезнут черви?

— Только я смогу сделать так, чтобы этого не случилось, — сказал он. — Не бойся, я смогу изменить все.

— Но это…

— Некоторые вопросы не имеют ответов, — сказал он. — Я видел это в будущем, но противоречивость вызовет у тебя только растерянность. Вселенная изменчива, но самое странное проявление этой изменчивости — мы, люди. Мы отвечаем, как резонаторы, на многие воздействия. Наше будущее нуждается в постоянной корректировке. Но есть барьер, который мы должны снести, и это потребует жестокости, нам придется восстать против наших самых дорогих, самых сокровенных желаний… Но это должно быть сделано.

— Что должно быть сделано?

— Тебе когда-нибудь приходилось убивать друга? — спросил он, повернувшись к ней лицом, и направился к расщелине, в которой был скрыт вход в сиетч.

Лето шел настолько быстро, насколько позволяла усталость после пережитого транса. Девушка догнала его и, схватив за одежду, остановила.

— При чем здесь убийство друга? — спросила она,

— Как бы то ни было, он умрет, — заговорил Лето. — Я не должен этого делать, но я предотвращу убийство. Если же я этого не сделаю, то разве я не стану убийцей?

— Кто тот человек… который должен умереть?

— Может случиться разное, поэтому пока я вынужден молчать, — ответил он. — Возможно, мне придется отдать сестру чудовищу.

Он снова отвернулся, и она снова схватила его за одежду, но он не стал отвечать на ее вопросы. Пусть она ничего не знает до тех пор, пока не придет время, подумал он.

~ ~ ~

Естественная селекция описывалась как селективный скрининг, проводимый с целью отбора особей с прогенией. Когда дело касается человека, то выявляется ограниченность такого подхода. Половое размножение становится предметом экспериментов и инноваций. Это порождает множество вопросов, включая древнюю проблему: является ли окружающая среда селекционным агентом, действующим после того, как произойдут изменения, или же среда играет роль в определении тех изменений, которые подвергаются затем скринингу. Дюна не ответила на этот вопрос: взамен она подняла новые, на которые могут попытаться ответить Лето и Община Сестер. Для этого в их распоряжении имеются следующие пятьсот поколений.

«Катастрофа Дюны» Харк аль-Ада

Дальние очертания голых коричневых скал Защитного Вала казались Ганиме воплощением призрака, угрожавшего ее будущему. Девочка стояла в саду на крыше Убежища спиной к заходящему солнцу, которое приобрело зловещий оранжевый оттенок из-за густых облаков пыли. Этот цвет напоминал цвет пасти червя. Ганима вздохнула. Алия… Алия… Неужели твоя судьба станет и моей судьбой?

В последнее время внутренние жизни в Ганиме стали проявлять небывалую активность. Во фрименском обществе были некоторые особенности в положении женщин — возможно, это было следствием реальных половых различий, но как бы то ни было из-за такого отношения женщины были более чувствительны к внутренним переживаниям. Об этом Ганиму давно предупреждала бабушка, ссылаясь при этом на аккумулированную мудрость Бене Гессерит. Предупреждала она и о том, что, проснувшись, эта мудрость может стать опасной для самой Ганимы.