Дети Дюны

– Ты затронул совершенно другую тему, – заговорила Ирулан. Ее белокурые волосы резко контрастировали с черными, как смоль, локонами Раджии. – Она убедила тебя, но в действительности у нее могут быть совсем другие планы.

– Священство…

– Кроме того, ходят слухи, – перебила его Ирулан, – что ты не просто военный советник Алии, но и…

– Довольно! – вскричал Аргавес вне себя от ярости. Рука потянулась к ножу. Злость была настолько сильна, что у Буэра судорожно исказилось лицо. – Думайте что хотите, но я больше не стану иметь дело с этой женщиной! Она меня дурачит! Я опорочен. Но я никогда не поднимал нож на своих. Все – с меня хватит!

Наблюдая эту сцену, Ганима подумала: Сейчас по крайней мере он был искренен.

Всем на удивление Стилгар разразился смехом.

– Ах, кузен! – сказал он. – Прости меня, но в гневе ты сказал правду.

– Так ты согласен?

– Этого я еще не сказал, – произнес Стилгар и поднял руку, видя, что Аргавес снова готов вспыхнуть. – Я делаю это не только для себя, Буэр, но и для других. – Он обвел взглядом присутствующих. – Я отвечаю за всех них. Давай обсудим репарации, которые предлагает Алия.

– Репарации? О репарациях не было речи. Прости, но не…

– Но что она предлагает в качестве гарантий?

– Сиетч Табр, сан наиба, полную автономию за нейтралитет. Она понимает, как сейчас…

– Я не вернусь в ее свиту и не стану поставлять ей воинов, – предупредил Стилгар. – Надеюсь, это понятно?

Ганима поняла, что Стилгар ослабил сопротивление. Нет, Стил, нет!

– В этом нет никакой необходимости, – сказал Аргавес. – Алия хочет лишь, чтобы ты вернул Ганиму для проведения запланированного обручения, которое…

– Вот, значит, как, – Стилгар сдвинул брови. – Цена моего прощения – Ганима. Она что, думает, я…

– Она думает, что ты достаточно понятлив, – сказал Аргавес и сел на свое место.

Ганима возликовала: Он не сделает этого. Можешь успокоиться. Он не сделает этого.

В этот момент Ганима услышала сзади какой-то шорох. Она не успела обернуться, как почувствовала, что ее схватили сильные мужские руки. В ту же секунду на лицо легла губка, пропитанная сильным снотворным. Теряя сознание, Ганима ощущала, как ее несут к самому темному выходу из зала. Я должна была это предвидеть! Я могла приготовиться! Руки, державшие ее, отличались просто нечеловеческой силой. Из такой хватки не вырваться.

Последнее, что ощутила Ганима, – это блеск звезд и холод ночного воздуха. Над ней склонилась голова в капюшоне.

– Она не ранена?

Перед глазами девочки закружились сверкающие звезды, и ответ утонул в их вращении. Вспыхнул яркий свет, и Ганима провалилась в небытие.

* * *

Муад’Диб дал нам особый род знания о пророческом прозрении, о поведении, сопровождающем такое прозрение, и его влиянии на события, которые пророк видит в данный момент. (Это касается событий, которые в определенной последовательности возникают перед взором пророка и интерпретируются им.) Как уже было неоднократно указано в других местах, такое прозрение являет собой особого рода ловушку для самого пророка. Он может стать жертвой того, что знает, – такие неудачи вообще свойственны человеку. Опасность заключается в том, что тот, кто предсказывает реальное событие, может просмотреть поляризующий эффект вследствие излишней уверенности в своей правоте. Пророки склонны забывать, что ничто в поляризованной вселенной не может существовать без своей противоположности.

(«Видение предзнания» Харк аль-Ада)