Дети Дня

— Может, и так. Может, я просто старик. Но ты, племянник, на всякий случай учти вот что: король стал изменять древнему обычаю сразу после того, как я уехал от двора. И сразу же после этого сестра его, вечная вдова, завела себе фаворита, того самого Айрима.

— Который богов слышит?

— Который богов слышит.

— Говорят, у короля он в немилости?

— Это да. Впал в немилость после того, как пытался убедить короля не ездить на поле Энорэг подтверждать Уговор. От двора-то его выгнали. Но в милости у принцессы он остался, и при ней ошивается. Но это я не буду обсуждать, ты просто запомни, что я говорю, а думать будешь сам. Да, и смотреть, и слушать, когда придешь в Столицу. Ну, вот… Барды жалуются, что им давно не присылают из столичного Дома Бардов подмоги, хотя в пустыне не все гладко.

Вирранд поджал губы. Ноздри его раздулись. Перед глазами встала та хьяшта, та долгая, прыгающая хьяшта.

— В те же сообщениях, что я получаю из столицы, говорится, что в Дом Бардов стали приводить все меньше детей на учебу, и так по всему Королевском уделу. А вот принцесса и в Столице, и почти во всех городках в королевской части заводит дома, где собирает сирот и ненужных детей, где их за счет принцессы кормят-поят и воспитывают.

— Что тут худого?

— Да ничего. Ты просто имей в виду… А теперь давай-ка про дела поближе. Меня, племянник, беспокоит то, что творится в пустыне. Такого прежде не отмечалось ни в каких летописях, хрониках, донесениях за долгие годы… А ты знаешь, что в моем Доме Бардов в Дарде много таких документов.

Вирранд кивнул.

— Знаю. Хотел бы понять, везде ли так, или нам олдним достается. Вернусь — соберу совет в Уэльте.

— Не в Дарде?

Вирранд улыбнулся.

— Все же столица Юга — Уэльта. Я понимаю, что вам сейчас дальше Дарды ехать не хотелось бы, так я сам потом к вам приеду. А потом в Дарде, дядя, мы приватно потолкуем, с бардами и стражами. А вы пока не могли бы мне со всех уделов собрать известия?

Тиво усмехнулся.

— Уже приказал, племянник.

Вирранд лишь покачал головой. Дядюшка предусмотрителен. Возможно, даже слишком.

***

Уэльта, столица Юга, давно уже выплеснулась за древние стены, истаявшие от времени, словно оплывающие по весне снежные глыбы. Город стоял над широкой долиной реки Тавишты, выходившей к зеленым Срединным равнинам Королевского удела. Эту долину все называли Садом Юга, и сейчас она была вся в белой и розовой кипени. Где-то там, севернее Тавишта впадала в великую Анфьяр, стремившую воды к морю.

Анье во все глаза смотрела по сторонам из окошка паланкина. Брат ехал впереди на белом тяжелом жеребце. Блюститель Юга направлялся в свою столицу.

Вирранд любил этот город, а в городе любили его. Если бы у него был брат… Вирранд помотал головой, отгоняя неприятные воспоминания о дурачке. Вот ведь, удружил батюшка…

Был бы брат, он остался бы в Тиане, стражем, а он, Блюститель, должен быть здесь, в Уэльте, в стольном своем городе над широкой рекой. Здесь столько дел! Нужен свой Дом Бардов, как в Столице. Дядюшка в Дарде, вон, уже позаботился. И нужен второй мост, ниже по течению, и дорогу проложить от него к тракту на той стороне. И отремонтировать акведук.

Вирранд усмехнулся. Он не может не думать о хозяйстве. А Уэльта — это его хозяйство. Как и весь Юг.

Люди стояли по обе стороны Главной улицы, от самого въезда до старинных ворот Вышгорода и до дворца. Из окон свешивались яркие ковры или полосы ткани, летели цветы, над городом летали серебристой стайкой вспугнутые шумом голуби.

Анье словно в сказку попала. Это было как в книгах! Все было красиво, празднично, люди были нарядные, пели и плясали, и большеглазые детишки бросали брату цветы. Если все пойдет так и дальше, то, наверное, ее и правда будет ждать прекрасный юноша, похожий на картинку в книге. Она видела вокруг только радость и красоту, и была счастлива.

***

Маллен Ньявельт не спал вторую ночь. Просто не мог. Чересчур затянувшееся спокойствие тревожило его гораздо сильнее, чем застоявшаяся хьяшта. А тут еще письмо от отца. Поскольку отец никогда ему сам не писал и не изволил отвечать, это тоже стало для Маллена тревожным признаком.

Он сидел в своей комнатушке в офицерском бараке. В открытом окне плыли звезды. Под окном, на дворе, храпел верный Ошта, где-то перекликались часовые. У бардов горело окно на чердаке — Дисса не спал тоже. Опять нехороший знак. Все не так, все не так.

— Не спишь, капитан? — раздался над ухом вкрадчивый шепот.

— Здоров ты людей пугать, Онда.

Бард осклабился.

— Да уж.

Даже если бы не излюбленная привычка Онды появляться незаметно, его рожа могла испугать кого угодно. Здоровенный мужик, бритый наголо, с узким лбом, острыми ушами и широкой челюстью, с длинными ручищами. За барда его никто не принимал никогда, чем Онда беззастенчиво пользовался.

— Не спишь, капитан?

— Да, как и ты. Поговорим?

— Поговорим.

Маллен поджег фитиль в масляном светильнике. Подрезал его, чтобы не так чадил. Встал, снял с очага котелок. Угли еще не остыли, сладкое ягодное варево было почти горячим. Налил две кружки, достал хлеба из мешка на стене, полкруга сыра.

— Не стесняйся.

— Я тебя не объем.