Дети дракона - моя тайна. Мастерская тортов 2

Эрика вжимается в меня как лесная зверушка, жарко дышит в мою рубашку, она даже глаза от страха сощурила. Или вовсе закрыла? Неужели так боится меня? Или я стал ей внезапно противен? Дверь в спальню распахнул ударом ноги. За нами ее плотно притворили слуги. Здесь, в этой комнате, мы совершенно одни. И только боги знают, каких усилий мне стоило посадить любимую в кресло, не бросить ее на постель, чтобы утвердиться в своем праве. Столько лет ждал, потерял надежду увидеть, вдохнуть ее запах, плутал, как слепой котёнок, по двору ее дома... Подожду еще. Эрика жмется, чуть не дрожит. Кого она теперь во мне видит? Свирепого воина? Дракона? Или того самого Андриана, которым я для нее был?

- Мы одни, слуги все вышли. Открой глаза, Эрика?

Жмется, боится, чуть не дрожит. Обводит взглядом комнату, внимательно разглядывает мою постель. Нет, теперь уже нашу. Сколько же всего ей пришлось натерпеться? Почему она так испугана? Может, было... Не хочу думать. Я тихонько протягиваю ей ягодку земляники. Узнала и, кажется, вспомнила. Целую, ласкаю, упиваюсь своим сокровищем, своей настоящей любовью. Силюсь удержать свои порывы, выходит плохо. Тянусь к ботиночкам, чтобы их снять. Пугается, вырывает ноги.

Хочет сбежать? Куда? К кому? Волной подкатывает ярость к моему горлу. Только бы не обернуться зверем! Выкидываю чертову обувь в окно и тут же жалею о содеянном. Подскочила, заметалась по комнате. Я стою у окна и боюсь сделать вдох. Мой плащ облегает тоненькую фигурку. Великие боги! Как же она исхитрилась выносить в своем теле моих детей? Такая тонкая, как тростиночка. Где же они в ней поместились? Как она смогла одолеть весь путь по Старому тракту? Как только дошла. Ни за что не выпущу ее больше отсюда. От себя точно не отпущу. Всегда буду рядом. Только бы Эрика и сама того захотела.

Застыла в углу, смотрит решительно, дерзко, соблазнительно облизывает губу маленьким язычком. Хочет что-то сказать. Что ж. Я готов. Почти ко всему. Только бы не попросила ее отпустить, я все равно не смогу этого сделать. Дракон любит только однажды. И любит так истово, что готов на все ради своей женщины. Великие боги! Пусть только она не говорит, что полюбила другого. Убью его, раздеру когтями, закопаю, ничего не смогу поделать со своей звериной сутью. Не отступлюсь от неё.

- Я не стану наложницей! - я медленно крадусь к ней через всю комнату, мягко ступая по ковру. Человеческой сути во мне почти не осталось. Разум бессилен перед бескрайним чувством дракона.

- Почему? - спрашиваю я почти нежно. Эрика смутилась. Нас разделяет всего несколько шагов.

- Это стыдно.

- Разве? Ты ведь раньше так не считала?

- У нас дети. Я не хочу стать второй.

- Второй?

- Только женой.

- Женой? - я расхохотался от полного искрящегося счастья, которое озарило всю комнату.

- Женой, Адриан.

- Хорошо, - подкрался я еще ближе, - Завтра же приведу какого-нибудь жреца.

- Как же твоя невеста?

- Плевать, - я поймал ее. Или она меня?

Глава 7

Эрика

Поцелуй как огонь, он откликается искорками в груди. Адриан сжимает в объятиях, несет на постель. Солгал или женится? Как же я боюсь верить ему и в свое бескрайнее счастье. И как сильно я утопаю в нем, в этой медовой любви. Плащ он сорвал, разорвал на вороте. Опустил меня на белоснежное покрывало. С обгоревшего платья сыплются сажа и пепел. Я пытаюсь раздеться, но дракон не дает, разрывает на мне одежду, осыпает поцелуями, зарывается носом в мой тощий живот. Ласкает и нежит. Я оплетаю ногами его талию, срываю запонки с рубашки, они падают на пол, следом улетают ножны, клинок, его пояс и вся остальная одежда. Мы сливаемся вместе в наваждении страсти. Я не могу надышаться им, кричу от восторга, от ощущения его рук на моем теле, задыхаюсь от удовольствия, В груди разжигается пламя, будто его раздувают нарочно. Я сгораю в неясном и прекрасном огне. Дракон то рычит, то мурлычет подобно котенку. Я вся тону в удовольствии, наполнена его сутью до дрожи, до искр в глазах. Царапаюсь и кусаюсь не в силах по-другому выразить то, что испытываю.

- Мой Адриан!

- Твой, - хрипит он, соглашаясь. И в его медовых глазах пляшет пламя совсем как тогда.

Истомленную от неги он оставляет меня в постели. Возвращается через мгновение с подносом полным лакомств, ставит его на смятое покрывало, кормит меня из руки, пристально рассматривает, как я касаюсь ягод губами. Сам не пробует, только облизывается и выглядит при этом очень хищно.

- Тебя отнести в купальню? - я мотаю головой, - Хочешь, искупаемся в море?

- У меня нет одежды, - смотрю я с тоской на обрывки платья.

- Я приказал слугам что-нибудь сшить для тебя. Выберешь утром из того, что уже готово.

Он вновь набрасывается на меня с поцелуями, мягкие губы скользят по моей шее, по ложбинке под горлом и спускаются ниже. Страсть клокочет в груди. И я обхватываю обеими руками мощную шею, раскрываюсь навстречу нашему счастью. Нет ничего кроме нас в этом мире, кроме нашей, разделенной любви.