Дети драконов (СИ)

– Шуна... – Лиан наверняка уже сто раз пытался подыскать нужные слова, но даже теперь с трудом извлекал их из себя. – Послушай... Я знаю, что сильно виноват перед тобой. Я все сделал не то и не так. Все испортил... Но, пожалуйста, давай попробуем начать все с начала. Клянусь, я больше никогда не брошу тебя одну. Я могу быть хорошим мужем. И хорошим отцом. Правда!

Шуна покачала головой.

– Только до того момента, пока эта маленькая ведьма не поманит тебя пальчиком снова. Нет уж, я не хочу еще раз проходить этот путь. Мне хватило.

Между ними повисло молчание, и оно было тяжелым, как ледяная глыба. Моему глупому бестолковому брату и хотелось бы сказать, что Шуна ошибается, но он не мог. В глубине души мы все знали – она права...

– Я хочу увидеть сына.

– Он больше не твой.

– Шуна... Ты... – на лице у Лиана отчетливо проступило отчаяние. – Ты не можешь так говорить! Пожалуйста!.. Я ведь... я нашел для него имя.

– Оставь себе. Для нового ребенка, которого родит тебе эта сопливая дрянь.

– Нет! – я не знаю, откуда Лиан нашел в себе силы, но он рывком сел в своей постели и как будто даже собрался выползти из нее. – Это имя для нашего с тобой мальчика! Я знаю это! Фарр сказал, ты ждала, пока я сам нареку его...

– Фарр ошибся. У моего сына уже есть имя. В мире существуют и другие люди, которые могут нарекать чьих-то младенцев.

– Но... – растерянность на его лице была огромной и граничила с отчаянием. – Кто?

– Не твое дело, – Шуна смотрела на Лиана без единого проблеска милосердия. Впрочем, спустя пару мгновений она почему-то передумала. – Это сделал брат твоей ведьмы. И у него славно получилось. Мне нравится.

Лиан закрыл лицо руками. Похоже, именно в этот миг он до конца осознал, что все действительно кончено. Мне было искренне жаль его. И я удивился, когда он отнял ладони и сказал твердо, как никогда:

– Что бы ты ни говорила, Шуна, я отец этого ребенка. И я имею право дать ему имя. Пусть то, которым нарек его Вереск остается ему тайным именем... это будет хорошо и правильно. Но мое имя ты возьмешь тоже. И для всех остальных, кроме самых близких его будут звать Радэли. Я мало что могу сейчас дать, но от этого дара ты не имеешь права отказаться. Имя станет оберегом для мальчика, оно будет хранить его.

Шуна фыркнула, усмехнулась, но почему-то все же кивнула.

– Хорошо, Лиан Даэл. Считай это м о и м последним подарком тебе.

Я едва успел отодвинуться от двери, когда она стремительно пересекла комнату и вышла прочь.

– Проклятье... – Лиан снова закрыл лицо руками и сидел так, не говоря больше ни слова.

Я налил в резной бронзовый кубок немного молодого вина и сунул ему под нос.

– Выпей. И ложись спать. Не думаю, что здесь еще можно что-то исправить... но когда-нибудь тебе точно станет легче.

5

Я был уверен, что Лиан уснет почти сразу – его тело очень сильно нуждалось в отдыхе и восстановлении – однако брат все лежал, уставясь в стену перед собой сухими блестящими глазами. Даже вино не свалило его.

– Похоже, – промолвил он спустя вечность, – моя жизнь кончена.

Его боль я привычно ощущал, как свою.

– Да ну брось! Ты просто здорово устал. Надо для начала отскрести себя от постели, помыться и нормально пожрать, а там, глядишь, и все плохое покажется не настолько ужасным.

Уголки его губ дрогнули, словно хотели сложиться в улыбку.

– Фарр... – он глубоко вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду. – Ты разве еще не понял? Я думал, ты почувствуешь это первым...

– О чем ты? – у меня по хребту проползла холодная ядовитая змея.

– Я... Фарр, я больше не маг. Все повторилось... Я лишился Силы.

Змея вонзила свои клыки в основание моего черепа, залив глаза пеленой черноты.

Ну конечно... Вот что было не так! Я сам слишком устал и думал только о себе и своих радостях, а потому мой разум до последнего не впускал эту страшную новость.

– Но... – на подкосившихся ногах я рухнул в стоящее рядом кресло. И тут же ухватился за спасительную мысль: – Это не может быть правдой! Я ведь слышал твой голос! Внутри!

Лиан потер свой шрам, но тут же уронил руку.

– Возможно тебе просто показалось. Смотри, – он вытянул перед собой ладонь и долго держал ее так, пока виски не покрылись каплями пота. – Я ничего не могу... Огонь ушел.

– Ли, это же ничего не значит! Ты почти умер там, твое тело было наполовину разрушено... А когда маг настолько слаб, он и не может ничего чувствовать. Дядя Пат рассказывал мне, с ним тоже такое бывало.

– Знаю. Он говорил, – Лиан спрятал ладони под одеяло и, закрыв глаза, без сил откинулся на свои подушки. – Он тоже бывал в Запределье. Но еще он сказал... сказал, что тоже ничего не чувствует во мне. Твой дядя не дал мне никакой надежды. Он думает... думает, это плата за открытие Врат. Я не отдал свою жизнь, но отдал Силу.

– Нет! – я вскочил с кресла, сжав кулаки. – Не может такого быть! Мне не показалось тогда! Скажи что-нибудь еще! Скажи мысленно!

«Это безнадежно, брат... Все правда кончено».

Мне едва удалось сдержать крик радости.

«Но я слышу тебя!»

Он смотрел на меня изумленно, не понимая, как такое возможно. Потом радость в его глазах угасла.