Дети драконов (СИ)

Какое-то время ответом нам была глухая тишина, а потом вдруг распахнулась входная дверь, и хозяйка дома возникла на пороге – маленькая, взъерошенная, полная решимости пустить в ход длинный кухонный нож, зажатый в кулаке.

– Убирайтесь вон! – она походила на дикую кошку с яростно ощеренными зубами и злым блеском в глазах. Удивительно, как этой малышке удавалось противостоять тихой магии Лиана, который уже приложил все усилия, чтобы пространство вокруг наполнилось ощущением доверия и безопасности.

Мне не хотелось вмешиваться, раз уж я дал ему слово, но тянуть дальше смысла не было – девочка боялась так сильно, что даже теплые потоки Силы воспринимала как угрозу. Мне было жаль ее. И, честно говоря, совсем не хотелось рисковать.

Я медленно вдохнул и сосчитал до пяти, как учил дядя Пат, а потом посмотрел ей в глаза и открыл свое сердце.

3

Настоящие свои имена они скрывали. Девочку люди звали Ивой, а ее брат-близнец откликался на имя Вереск. Когда-то откликался. Теперь только улыбался в ответ на любые речи, беззвучно шевелил губами и снова уходил в свои невидимые миры.

В отличие от сестры, у Вереска были длинные, до плеч волосы, прихваченные на лбу тонкой веревочкой из трав – чтобы не падали на глаза, когда руки заняты работой. Волосы эти сияли белизной, как у меня самого, да только они не всегда такими были – мальчик родился солнечно-серебряным, как и его сестра. До девяти лет они с Ивой жили, не зная бед в большой деревне на берегу реки. А потом слухи про его умение делать обереги дошли до местного барона, который любого колдовства боялся пуще огня и демонов. Барон не стал мелочиться и отправил в деревню своего старшего сына с небольшим отрядом головорезов, считавшихся воинами и защитниками той местности. Головорезы без лишних предисловий подожгли дом, где жило «колдунское отродье», а мальчишку привязали к столбу у колодца, чтобы прилюдно казнить за темные связи с демонами. Баронский сын решил, что не след ему, будущему повелителю сих земель марать свой меч грязной кровью «колдуна» и отдал приказ закидать того камнями. В ответ на ропот местных, которые потянулись за вилами, его люди напомнили, что всегда смогут вернуться с подкреплением и довершить дело, подпалив не один дом, а всю деревню. Родители близнецов к тому моменту уже лежали заколотыми, а Ива ничего и знать не знала, собирая с младшими сестрами грибы в ближайшем лесу. Когда девочки прибежали в деревню, увидав над ней столб дыма, на месте сгоревшего дома уже остались только черный остов из бревен, а баронский сын и его головорезы давно покинули деревню. У колодца Ива нашла забитого до полусмерти брата и завывающую бабку. Волосы у Вереска стали белыми, как снег, а сердце стучало так тихо, что расслышать это смогла только она сама – люди барона да и сами деревенские порешили, будто мальчишка мертв.

С той поры Вереск не говорил и ходить разучился.

Бабка, разом постаревшая до полной дряхлости, отправила внуков подальше, в какую-то еще более глубокую глушь, к родичам, где бы их точно не нашли. Хотя, сказать по правде, вряд ли кто-то сумел бы узнать в увечном мальчишке того языкастого бойкого паренька, который кому хочешь мог сплести из лозы игрушку, что приносит удачу. А про Иву в ту пору и вовсе никто не знал, что ей тоже достался колдовской дар. Кроме бабки...

Жуткую эту историю мы узнали не сразу – Ива была не из тех, кто быстро раскрывает рот.

Увидев поток света, который я открыл для нее, она от изумления опустила руку с ножом. Любой другой человек на ее месте выронил бы его вовсе, уж я-то знаю, как работает эта чистая первозданная магия... та, что исцеляет и собирает разрозненное воедино, открывает закрытые двери и возвращает утраченное... Но Ива уже давно и прочно возвела вокруг себя такие стены, что даже Сила, несущая любовь, разбивалась о них, как океанская волна о скалы.

Все, чего я добился, – это лишь кривая недобрая усмешка. Она признала в нас равных себе. именно равных, не старших. И не тех, кому можно доверять до конца.

Но, к счастью, этого хватило, чтобы что-то сдвинулось в ее искалеченном сознании: Ива посторонилась и дала нам войти, коротко бросив в спины: «Давайте тут коротко, у меня времени мало».

Но коротко, конечно, не вышло.

Долгое время говорил только Лиан: рассказывал о себе, о Солнечном Чертоге и Янтарном Утесе, о море и парусах, о том, как дядя Пат и Кайза помогли ему справиться с болью и страхом... Сам я слушал это все, не дыша – прежде история моего наатха еще никогда не звучала вслух. Я знал ее осколки, обрывки, но даже и не думал лезть с расспросами, а Лиан не считал нужным говорить об этом со мной. Однако перед этой девочкой и ее безмолвным робким братом с улыбкой небесного посланника он почему-то вывернул наизнанку всю свою душу, заставляя мое сердце сжиматься от боли.