Дети Древнего Бога

— Но…почему? Почему мы не можем быть вместе? Я люблю вас такой, какая вы есть, и мне все равно, что думают об этом другие…

— Ты тут ни при чем, — мягко сказала Рицуко, — Но моя мать была права, я больше не принадлежу этому миру. Я просто не выживу на суше.

— Я уверена, вам можно помочь, семпай! — воскликнула Майя, — Мы обязательно найдем способ!

— А стоит ли пытаться исправить то, что, возможно, является естественным развитием? Люди и так уже достаточно вмешивались в природу вещей. Вся эта история с Ангелами — разве не пример того, как люди, стремясь улучшить и совершенствовать мир, совершают одну фатальную ошибку за другой? А расплачиваются за них — наши дети.

— Наверное, вы правы, семпай, — произнесла Майя, — Но что же теперь будет с вами?

— За меня не волнуйся, — ответила Рицуко, — Что бы не случилось, в своей стихии я буду в большей безопасности, чем где-то еще. Сейчас мы должны подумать о другом. Война еще не окончена. Я узнала, что приспешники Ктулху собираются вызвать огромные волны, угрожающие атлантическому и тихоокеанскому побережьям, в первую очередь Европе и Японским островам.

Глаза Майи расширились.

— Что? Откуда?

— Долго рассказывать. Слушай внимательно: как только свяжешься с теми, кто сейчас у руля, скажи им, пусть вычислят предполагаемый эпицентр распространения цунами. С современными методами наблюдения и контроля это не представляет проблемы.

— А дальше?

— После этого, остается только нанести по ним удар всеми доступными средствами, и надеяться, что этого окажется достаточно. Вероятно, именно там находятся Дагон и Гидра, а они, в отличие от Ктулху, уязвимы для обычного оружия. У меня была надежда, что после смерти Ктулху Глубоководные откажутся от своих замыслов, но полагаться на предчувствие нельзя. Да, чуть не забыла! Заодно пусть разберутся с теми пещерами, где нас держали. Нельзя оставлять такой гадюшник прямо под носом.

Она на миг ощутила укол совести, ведь где-то там, внизу, оставалась ее мать. Но Рицуко отмахнулась от этих мыслей. Она давно смирилась с тем, что ее мать исчезла бесследно или погибла, и что-либо менять было уже поздно. Тем более так, как того хотела Наоко Акаги. «У меня нет матери, — твердо сказала себе Рицуко, — И пошло оно все».

— Вы думаете, Дети все-таки расправились с Ктулху? — спросила Майя, — И с ними все в порядке?

— Я не ясновидящая, — ответила Рицуко, — Но ощутила момент смерти Ктулху так же явственно, как если бы находилась рядом. Не знаю как, но он был повержен. А кроме Детей никто не справился бы с ним. Тем не менее, опасность остается.

Майя кивнула.

— Я все передам командованию. Мы остановим их, будьте уверены. Но… неужели мы никогда больше не встретимся, семпай? Мне будет ужасно тоскливо без вас…

Рицуко задумалась, затем сказала:

— Когда все закончится, приходи к устью Рейна, там, где он впадает в море. Придумай какой-нибудь знак, чтобы я могла заметить тебя издалека. Если к тому времени я все еще буду жива — я обязательно появлюсь. Хорошо? А теперь — иди!

Майя снова кивнула. Ее глаза заблестели.

— Я…я люблю вас, семпай, — произнесла она и залилась слезами.

Рицуко неуклюже вскарабкалась на обрывистый берег, притянула Майю к себе и поцеловала в губы.

— Я тоже люблю тебя, Майя. Мы встретимся снова, обещаю.

— Обещаете?

— Да. А я держу свое слово. Не трать время, Майя, на карте судьба мира, — Рицуко снова соскользнула в воду и быстро избавилась от стесняющей движения одежды.

Расставание давалось ей так же нелегко, как и Майе. Рицуко понятия не имела — куда ей плыть и как жить дальше, но в одном она была уверена на все сто — скоро она все узнает. Теперь ее мир — море, и уж как-нибудь она не пропадет. Только бы закончилась война, а там все наладится.

Махнув на прощание рукой, Рицуко нырнула в мутные воды Рейна и поплыла по течению. Майя некоторое время стояла на берегу, провожая ее взглядом, даже после того, как Рицуко исчезла в глубине.

Через полчаса, на дорогу перед «джипом» патруля войск ООН, объезжающего побережье, выскочила мокрая и перепачканная грязью девушка, в чем-то вроде военной формы. Отчаянно размахивая руками, она бросилась к машине, и солдаты от неожиданности едва не открыли огонь. А девушка вдруг отдала честь, и, путая английские, немецкие и японские слова, обратилась к сержанту, возглавляющему патруль:

— Я офицер NERV Майя Ибуки. Немедленно отвезите меня к вашему командованию, у меня срочное сообщение.

Сержант, услышав волшебное слово «NERV», молча ткнул пальцем в сторону заднего сидения, остальные солдаты потеснились, и, едва Майя уселась, он вдавил педаль газа в пол.

* * *

Макото осторожно приоткрыл глаза, опасаясь, как бы они не вывалились наружу. Только убедившись, что это ему не грозит, он осмотрелся по сторонам. Его не покидало ощущение, что через его тело только что пропустили пару-тройку миллионов вольт, и он с искренним удивлением обнаружил, что вроде бы цел и невредим. Если не считать жуткой головной боли, взрывающейся в голове при каждом движении.

— Макото! — раздался над ухом пронзительный вскрик. Голос показался ему смутно знакомым, — Как ты себя чувствуешь?