Дети джунглей (сборник)

Правда, она не решилась заниматься с ним любовью на колесе обозрения, но он был уверен, что Ирэн не станет над ним смеяться, а наоборот, позволит ему поныть и пожаловаться, если ему этого захочется, как вот сейчас, но нет, он не заплачет, у него по-прежнему крепко сжаты губы. «Готов поставить любые деньги, — подумал он, — даю двадцать против одного, сто против одного, что Ирэн не обрадовалась бы моему поражению, Ирэн сказала бы: „Да, Энди, это ужасно, мне так жалко“.

Интересно, все же говорила ли она кому-нибудь, как он при ней дурачился.

Он вошел в телефонную будку на углу улицы, достал из кармана монетку и набрал номер Ирэн. Сначала ему показалось, что уже слишком поздно для звонка, но в домах вокруг кладбища еще горел свет, так что, возможно…

— Алло? — раздался в трубке ее голос.

— Алло, Ирэн? — сказал он.

— Да?

— Это Энди, — сказал он.

— Энди?

— Да.

— А, привет, Энди, — сказала она.

— Я тебя не разбудил?

— Нет, я смотрела телевизор, — сказала Ирэн.

— Сколько сейчас времени?

— Около половины одиннадцатого, — сказала она.

— А-а…

— Что случилось, Энди? Почему ты звонишь?

— Ну, знаешь, — сказал он, — ты была права.

— Насчет чего?

— Видишь ли, — сказал он, — я все проиграл, Ирэн. Это заняло у меня почти год, Ирэн, но я все промотал. После этого звонка у меня в кармане осталось пять центов, вот и все. Теперь я совершенно нищий, хотя должен сказать, что несколько минут назад я чуть не получил полмиллиона долларов.

— Правда, Энди? — сказала она. — Полмиллиона?

— Да, я мог бы их иметь, действительно мог бы… — Он осекся. — Ирэн, на самом деле, я даже близко не подошел к тому, чтобы получить их.

— Ну, что ж, Энди, — сказала она. — Это ужасно, мне так жалко.

— Я знал, что ты так и скажешь, Ирэн.

— Правда?

— Да.

Линия умолкла.

— Ирэн! — сказал он.

— Да, — сказала она. — Я здесь.

— Ирэн, ты кому-нибудь рассказывала про тот мой номер с шляпой?

— Нет, — сказала она.

— Ты понимаешь, о чем я?

— Да, конечно.

— Ирэн…

— Да?

— Ирэн, ты помнишь ту ночь на Файе-Айленд, когда нас застал дождь?

— Да, — сказала она. , — А ты помнишь, как мы травили тараканов?

— Да, да.

— И нашли твой загашник?

— Да, и мы напились.

— Да, — сказал он.

— И пытались заниматься любовью.

— Да. — Он помолчал. — Ирэн, а ты стала бы заниматься этим на колесе обозрения?

— Нет, — сказала она.

— Ирэн!

— Да?

— Я тоже не стал бы.

Они снова замолчали.

— Ну, — сказал он и вздохнул.

— Ну… что же… что ты собираешься теперь делать? — спросила она.

— Не знаю.

— У тебя есть какие-нибудь планы?

— Нет… Я думал… — Он нерешительно замялся. — Сам не знаю, что я думал.

— Но что же ты все-таки думал, Энди?

— Не знаю.

— Энди, почему ты позвонил?

— Я думал…

— Да?

— Я хотел спросить тебя, Ирэн, не хотела бы ты…

— Да?

— Поставить.

— Поставить?

— Да, на меня.

Он сказал это так тихо, что она не расслышала.

— Что? — сказала она.

— На меня, — повторил он.

— А-а!

«Она скажет „нет“, — думал он. — Она скажет „нет“, и я пойду бродить в ночи с пятью центами в кармане, что на целых пятнадцать центов меньше, чем было у меня вчера утром. Пожалуйста, Ирэн, не говори „нет“, только не говори „нет“!

— Ирэн?

— Что, Энди?

— Пожалуйста, не говори «нет»! Я знаю, что я дурак, что я…

— Нет, нет! — сказала она. — Ты…

— Ирэн, ты говорила кому-нибудь, что я дурак?

— Энди, я вовсе не считаю тебя дураком.

— Но это так, Ирэн, я круглый дурак.

— Нет, Энди. — Пауза. Затем она снова заговорила, только очень тихо. — Энди, ты очень милый, — сказала она, — тебе бы только повзрослеть.

— Ирэн… — сказал он.

— Да?

— Ирэн…

— Я не игрок, Энди.

— Я тоже не игрок, — сказал он и не услышал ответа. Он испугался, что она положила трубку, и с тревогой ждал, чтобы она снова заговорила, а затем сказал:

— Ирэн? Ирэн, ты…

— Я… я здесь, — сказала она.

— Слушай… Послушай, ты не плачешь? Ирэн…

— Энди, Энди, — сказала она.

— Я… я могу приехать?

Она не отвечала.

— Скажи «да», Ирэн.

Она все молчала.

— Ирэн? Скажи «да». Пожалуйста!

Он услышал ее вздох.

— Да, — сказала она.

— Да?

— Да, приезжай, — сказала она. — Наверное, я ненормальная.

— Я люблю тебя, — сказал он.

— Хорошо, — сказала она.

— Буду у тебя через минуту, — сказал он.

— Хорошо.

— То есть, конечно, не через минуту, потому что у меня всего пять центов. Так что немного позже, это займет некоторое время.

— Время у нас есть, — сказала она.

— Да, — ответил он, — время у нас есть.

— Но все равно поторопись, — сказала она и положила трубку.

Он повесил трубку на рычажок и присел на корточки в будке, чувствуя, как сырой апрельский ветер задувает внутрь, глядя на замусоренный клочками бумаги пол будки. Он долго сидел так рядом с грязными обрывками старой газетной бумаги, которые ветер швырял к его ногам, и думал об игре, которой отдался всей душой и в результате оказался полностью проигравшим, и ему нестерпимо хотелось плакать. А затем он подумал о той игре, которой собирался заняться теперь, о самой крупной и важной игре из всех возможных, и тогда он коротко кивнул себе, встал на ноги и, покинув будку, зашагал, направляясь назад, в Манхэттен.

Маленький плут и няня

Глава 1 БЕННИ НЭПКИНС