Дети Эдгара По

Малыш Ред не понимал, спит он и видит сон, как будто наполовину проснулся, или в самом деле наполовину проснулся, но продолжает видеть сон о том, что спит. Он будто переходил из одного состояния в другое, не замечая границы между ними. Его рука упала на грудь ребёнка — это он помнил точно, ведь он ещё подумал, что надо её убрать. Но, поднимая руку, он как-то ухитрился потянуть за собой ребёнка, хотя его ладонь была пуста, а пальцы разжаты. Ребёнок, ребёнок-тварёнок, воспарил над скомканным одеялом и разбросанными кучками белья, прилипнув к ладони Малыша Реда, как железо к магниту. По крайней мере, так показалось самому Малышу Реду: мальчик пристал к его ладони, мальчик последовал за ладонью к его боку, а когда мальчик-не-мальчик лёг рядом с ним, то улыбнулся зловеще и укусил его в шею.

Хищный запах лисицы хлынул в его ноздри, он вскрикнул от боли и страха… и в тот же миг ребёнок-тварёнок начал гладить его по голове, приговаривая, что не надо бояться, а в следующий миг он уже провалился в сон, как в подполье, и ничего больше не чувствовал и не видел.

Малыш Ред проснулся на следующий день, к вечеру. Чувствовал он себя замечательно отдохнувшим и посвежевшим. Словно скинул десяток лет, и ему снова сорок. Когда он сидел и потягивался, широко зевая, в один и тот же миг произошли два события: он вспомнил плачущего ребёнка, которого уложил в свою постель, и заметил на руке брызги подсыхающей крови.

Открыв от удивления рот, он посмотрел вниз, на свою грудь, живот, ноги. Пятна крови покрывали его одежду, как краска. Кровь пропитала одеяло и разбросанные по кровати кучки белья. Мелкие брызги краснели на пыльном полу. В бесцветную стену словно ударила кровавая струя.

Сердце Малыша Реда на мгновение встало. Дыхание сделалось частым и хриплым. Очень осторожно он спустил ноги на пол и вылез из постели. Сначала он поглядел на одеяло, которое придётся теперь выбросить, потом, всё ещё не веря своим глазам, глянул вниз, на ноги. Его рубашка цвела яркими кляксами. Её край и верхняя часть джинсов пропитались кровью так, что она даже не засыхала.

Малыш Ред стянул через голову рубашку и бросил её на пол. Пятна крови покрывали его грудь здесь и там, но никаких видимых повреждений не было. Руки тоже казались целы. Пальцы расстегнули пряжку ремня и молнию, джинсы спустились до щиколоток. Китайские шлёпанцы свалились с его ног, пока он перешагивал через мокрые штаны. От середины бедра до пяток его ноги были абсолютно чистыми; от пупка до середины бедра он был сплошь красным.

Однако боли он не чувствовал. Значит, кровь не его. Неужели что-то страшное случилось с ребёнком? Стеная, Малыш Ред перерыл всю покрывавшую кровать одежду, обшарил в комнате каждый уголок, добрался даже до входа в гостиную, но никаких следов гостя нигде не обнаружил. И никакой крови тоже. Ребёнок, существо, испарилось.

Стоя в ванной перед зеркалом, Малыш Ред вспомнил свой сон — если это, конечно, был сон — и наклонился вперёд, чтобы осмотреть свою шею. Кожа на ней была чистой, без всяких следов укуса. Значит, это был сон, от начала до конца.

Потом он вспомнил плач, разбудивший его на командном посту, звук, похожий на «их, их, их», невесомую тяжесть ребёнка на своих руках и его лисий запах. Малыш Ред открыл душ и встал в поддон. Кровь потекла по его телу в пах, оттуда по ногам вниз, в канализацию. Ему вспомнилась благодатная свежесть чистого белья. Его изумительный запах, составленный, казалось, из множества переходящих одно в другое пространств. Думая помочь попавшей в беду женщине, он обнаружил перепуганного ребёнка или нечто очень похожее на ребёнка, которого устроил на ночлег в постели из носков и нижнего белья. Стоя под тёплыми брызгами из душа, Малыш Ред подумал: «Чудо, воистину».

3. Чудо с С. М. и Виком Дикенсоном

Как-то летом, в конце дня, С. М., молодой тромбонист растущей известности, сидел в гостевом кресле Малыша Реда, слушал «Очень сакси»[93] и оплакивал свой талант.

— У меня такое чувство, точно я застрял, — говорил он. — Я довольно неплохо играю…

— Ты играешь здорово, — сказал Малыш Ред.

— Спасибо, но у меня такое чувство, как будто есть направление, в котором мне надо идти, а я никак не пойму, где оно. И всё толкусь и толкусь на месте. Не знаю, уши промыть надо, что ли, может, тогда что-нибудь получится.

— А, — сказал Малыш Ред. — Дай-ка я тебе кое-что поставлю. — Он встал со своего кресла.

— Что?

— Просто послушай.

— Только не надо мне этого дерьмового джайва, Малыш Ред.

— Я сказал, просто послушай.

— О’кей, но если бы ты был музыкантом, то знал, что это так не работает.

— Прекрасно, — сказал Малыш Ред и поставил на проигрыватель пластинку трио Вика Дикенсона — тромбон, бас и гитара, — записанную в 1949 году.

— Я пока схожу на пару минут в спальню, — сказал он. — Тут с моим бельём не так давно ерунда какая-то приключилась, половину придётся выкинуть.

С. М. подался вперёд и поставил локти на колени — поза, в которой он слушал особенно внимательно.