Дети эмиграции. Воспоминания

Во-вторых, обращает на себя внимание различие в языке описания. И дело здесь не в культуре речи педагога-исследователя, хотя и это явно бросается в глаза. Если мы обратимся к отечественным педологическим исследованиям 20-х годов, то поразимся не столько тем, как быстро новояз стал основой педагогической речи, сколько резким изменением самой парадигмы педагогического мышления. Распространенная для того времени терминология — «детская масса», «детский материал» и т. п. — отражает технократический, объектный подход к ребенку. Авторы же сборника смотрят на детей иначе, пытаясь сохранить традицию субъектного подхода: «Многие дни и ночи, недели и месяцы, которые я провел за чтением этих тысяч биографий, заставили сжиться с ними, сроднили с их авторами». Причем эта субъектная позиция обнаруживается даже в обсуждении казалось бы формального вопроса о методике исследования: «Раны, нанесенные детской душе всеми событиями последних лет, так глубоки, так свежи, что прямое прикосновение к ним совершенно недопустимо».

В-третьих, следует отдать должное уровню профессионализма, на котором выполнены исследования. Это касается и организационной стороны дела (проведение масштабного сбора материала в разных странах), и культуры систематизации материала. Уже сам по себе тематический анализ подобного объема детских сочинений, совмещающий социологический и психологический ракурс рассмотрения (Н. Цуриков), является в профессиональном отношении уникальным для того времени. Особое место в сборнике занимает статья В. В. Зеньковского, имеющая, на мой взгляд, важное общепсихологическое значение. Отмечу лишь некоторые моменты. Так, одним из феноменов подросткового возраста, на который обращал внимание Л. С. Выготский, является момент «изживания детства». В. Зеньковский делает акцент на другом аспекте: «на не изжитом детстве» у детей, попавших в ситуацию социального катаклизма. Думаю, что для сегодняшних социальных реалий в России эта идея весьма актуальна. Крайне интересен его анализ четырех типов отношения к травматическому опыту и факторов, вызывающих особый тип переживаний во время социального перелома. По тонкости и глубине психологического анализа травматических переживаний ребенка во время социальных катастроф эта работа может быть отнесена к классическим психологическим исследованиям.

И, наконец, в-четвертых. На мой взгляд совершенно особое значение сегодня имеет статья Кн. П. Долгорукова о чувстве родины у детей. Эта статья, посвященная психолого-педагогическим проблемам воспитания чувства родины у детей, оказавшихся в вынужденной эмиграции после гражданской войны, удивительно перекликается с теми проблемами, которые стоят перед образованием русскоязычного населения стран СНГ и Балтии.

Со времени издания книги за рубежом прошло 75 лет и только теперь она стала доступна широкому кругу читателей в России. Авторы сборника выполнили свою задачу, они «сохранили материал для будущего». Теперь уже задача стоит перед нами: понять послание.

В. Вигилянский. «Взгляни на дом свой, ангел…»

Композитор Никита Владимирович Богословский принес к нам в редакцию тоненькую брошюру. Издана она в Праге в 1924 году «Педагогическим Бюро по делам средней и низшей русской школы за границей». В ней собраны воспоминания 500 русских гимназистов — от 8 до 22 лет, — волею судьбы попавших в Чехию из России после революции.

12 декабря 1923 года всем учащимся русской гимназии в Моравской Тржебове было предложено написать о том, что произошло с ними, начиная с 1917 года и кончая их поступлением в гимназию. Был собран огромный материал, который скомпоновал и тактично прокомментировал преподаватель гимназии В. М. Левитский. Получилась маленькая книга, впечатления от которой обратно пропорциональны ее размерам. В предисловии к ней известный историк-богослов В. Зеньковский писал:

«Одна ли детская душа глядится из этого своеобразного узора воспоминаний, мыслей, переживаний? Их часто наивные, неумелые речи, их простодушные замечания не красноречивее ли многотомных мемуаров? Не запечатлено ли в них непосредственное звучание нашей эпохи — во всей жути ее диссонансов, ее горькой действительности, ее трагического смысла? Да, печатаемые ниже документы далеко превосходят их скромное наименование „детские воспоминания“… В них невозможно погрузиться без того, чтобы не застонала душа, чтобы не затрепетало сердце от прикосновения к трагедии России».