Дети Эммануэль

Важным для Эммануэль было совсем не то, что она вновь обрела сестру, а то, что она увидела в Стефани подругу. Она нередко вспоминала впоследствии тот вечер, когда Стефани приехала в Шан-Лу. Эммануэль повела гостью смотреть дом, сад, лес и во время прогулки не преминула обратить внимание Стефани на летний душ, который они соорудили под открытым небом. Неожиданно, к радости Эммануэль, Стефани блестяще выдержала этот импровизированный экзамен: не испытывая ни малейшего стеснения перед хозяевами дома, моментально разделась и стала под теплые струи воды. Стефани мылась долго и самозабвенно, ни на минуту не прекращая при этом разговор. Тело Стефани, белое, гладкое, в меру мускулистое, куда более привлекательное, чем ее лицо, помогло Эммануэль убедиться в реальности своей сокровенной мечты: сохранить красоту и привлекательность своего тела до глубокой старости. И если раньше эта мечта казалась несбыточной, то теперь она была рада убедиться в обратном.

Эммануэль пыталась представить себе, какой была Стефани лет двадцать или тридцать назад: более стройной, с плавными линиями тела, прозрачной кожей, но резкой в движениях, с менее уверенным взглядом.

В первые минуты их встречи Эммануэль чувствовала себя несколько стесненно под взглядом блестящих темно-карих глаз Стефани, казавшихся ей холодными, но позже, когда она перестала считать Стефани чужой, она увидела в них искорки настоящей надежды на дружбу, которые делали их более близкими и прекрасными. Даже ее нос, который при первой встрече показался Эммануэль орлиным, виделся ей теперь гордым и неповторимым.

Все черты лица и характера Стефани в глазах Эммануэль приобретали особый, сексуальный оттенок, лишний раз убеждая ее, что и в пятьдесят лет женщина может сохранить практически всю свою привлекательность. Эммануэль теперь не покидала мысль, что даже Монель, несмотря на свой преклонный возраст, могла быть привлекательной и желанной.

В ту первую встречу, когда Жан и Эммануэль решили собраться за ужином вместе с Маттиасом и Монель, те вышли из машины, крепко обняв друг друга за талию и совсем не боясь выглядеть в глазах других смешными. Монель выглядела просто прекрасно. Эммануэль это поняла, когда в глубине разреза ее юбки увидела стройные, темные от загара ноги семнадцатилетней девушки. Именно ноги Монель заронили в нее догадку, что возраст сам по себе — не преграда на пути сексуальной эволюции человека.

Это любопытство и стало началом тех отношений, которые впоследствии установились между ними. Эммануэль и Монель не обращали внимания на возраст, который перестал иметь для них какое-либо значение. Кроме того, в характере Монель было нечто такое, что не могло не привлечь внимания Эммануэль: при всей солидности, неизменно сопутствующей женщине в таком возрасте, она не потеряла способности совершать поступки, совершенно не свойственные ее возрасту и положению.

— Если бы они взяли с собой собаку, мы уже давно нашли бы их, — прервала ее мысли Монель.

— Я думаю, что собака с ними, во всяком случае, дома я ее не видела, — ответила Эммануэль. Она свистнула, надеясь, что собака услышит ее и отзовется, но вокруг было тихо, не было слышно ни криков детей, ни собачьего лая. — В принципе нам нечего опасаться. Они не могли упасть в ручей, потому что он давно пересох; они не могли порезаться о колючую проволоку, потому что ее просто нет поблизости; здесь нет ни змей, ни быков, ни похитителей детей… Единственная реальная опасность — дорога, но они достаточно сообразительны, чтобы не попасть под машину, — рассуждала вслух Эммануэль.

— В пять лет еще не совсем четко представляешь себе, чего именно нужно опасаться, — возразила Стефани.

Эммануэль засмеялась:

— Опасаться? Да они просто не знают, что такое страх.

— Давайте поднимемся на вершину этого холма, — предложила Монель. — Оттуда мы наверняка сможем их увидеть.

По дороге наверх Стефани внезапно остановилась, чтобы показать Эммануэль на кажущееся сверху небольшим довольно старое сооружение, почти полностью закрытое от постороннего глаза высокой травой.

— Знаешь, нам нужно перенести эту старую печь во двор дома и слегка переделать, так чтобы на ней можно было жарить мясо. В хорошую погоду было бы замечательно посидеть возле нее!

— Да, но как ты ее перенесешь? — спросила Монель. — Если мне не изменяет память, она около трех метров в диаметре!

— Ее можно разобрать, — не сдавалась Стефани. — А для такого опытного инженера, как Жан, это не представит особой сложности.

— Но она может принадлежать кому-то… — поделилась своими сомнениями Эммануэль.

— Да посмотри на нее! Ее построили в каменном веке.

***

— Я знаю, где ты! — воскликнула Из как можно спокойнее и уверенней: Кристофер ни в коем случае не должен заподозрить, что она испугалась внезапной темноты. Она внимательно прислушивалась, справедливо полагая, что в такой тишине Кристоферу вряд ли удастся двигаться совершенно бесшумно.