Дети галактики, или Чепуха на постном масле

Муку лучше просеять, уложить горкой, сделать в горке кратер, то бишь углубление, влить воду и масло, посолить. Замесить тесто, если оно окажется слишком крутым, можно добавить водички. Потом тесто хорошенько выбить об стол. Вот прямо берите его и колошматьте от души! А потом положите на тарелку и накройте теплой кастрюлей. Минут на десять. Тесто станет мягким и эластичным. Раскатайте его совсем тонко, потом разложите на посыпанном мукой столе, и очень осторожно растягивайте за края, чтобы оно стало тонким, как папиросная бумага. Начинка делается так: яблоки, лучше всего антоновку, почистить, нарезать не слишком мелко, посыпать сахаром и сухарями. Тесто разделить на два листа. На каждый насыпать яблоки и скатать в рулет. Затем на смазанный маслом противень переложить оба рулета, предварительно сжав руками каждый, чтобы он стал покороче и покомпактнее. Смазать сверху крепким чаем. И в горячую духовку, пока не зарумянится. Проверить готовность, ткнув в горбушку спичкой, если ничего не прилипло, значит, струдель пропекся. Снять с противня на доску и посыпать сахарной пудрой. Впечатление незабываемое! 15

Стасика обожали почти все, кто с ним соприкасался и, разумеется, все девушки влюблялись в него. Помню, одна моя подруга приехала к нему на стажировку. Она была из другой республики. И я сказала ей:

– Смотри, только не влюбись в него!

– Уже! – горестно вздохнула она.

Допускаю, что многие из ныне здравствующих дам будут негодовать из-за того, что я пишу о нем в какой-то кулинарной связи, но ведь эта книга мемуарно-кулинарная, жанр обязывает, а не вспомнить такую яркую фигуру просто совесть не позволит. Я многое помню… например, как мы со Стасиком ездили по грибы, как играли в пинг-понг, и в бадминтон, как жарили шашлыки в Эстонии и меня поразило, что он своими вечно заклеенными разбитыми пальцами ловко орудовал шампурами и дровами, как внезапно, без звонка, заезжал к нам на Ломоносовский, как уехав на гастроли по Уралу, звонил из каждого города, помню как были напуганы всем этим мои родители, хоть оба обожали его… А я? Любила я его? Нет, я даже не была по-настоящему влюблена в него, просто мне, двадцатилетней дуре, льстило, безмерно льстило его отношение… Во всяком случае я никогда не жалела, что роман наш не получил развития, ничего хорошего из этого бы не вышло. Но зато у меня осталось множество самых теплых воспоминаний о нем, и портрет Стасика всегда висит у меня в комнате.

Пока я не перешла к другой странице своей жизни, вспомню один забавный рассказ Стасика о Сильвии Федоровне. Она сидела на террасе пастернаковской дачи и кормила с ложечки маленькую дочку Лени. Та ела, не сводя глаз со Стасика, который ее очень любил. И когда в очередной раз ложка попала ей в рот, Стасик произнес: «Ам!».

– Вас ист дас «Ам»? – осведомилась Сильвия Федоровна. Она была родом из Швейцарии, ее привез в Советский Союз известный дирижер Аносов, но вскоре Генрих Густавович отбил ее у дирижера, и прожил с нею до самой смерти. А так как он превосходно говорил по-немецки, а Сильвия Федоровна, видимо, была не слишком одарена лингвистически, то после многих десятилетий спрашивала: «Вас ист дас „Ам?“.

Грузинские мотивы