Дети горькой воды

спешу донести до вашего сведения, что ваш друг, господин Филипп Эскот находится сейчас под надёжной охраной. Хочу сообщить вам, что с ним ничего не случится, его жизнь и здоровье в полной безопасности. Но дальнейшее положение дел будет зависеть от вас. Знаю, что вы занимаетесь делом советника Стаута. В ваших интересах и в интересах вашего друга будет повернуть это дело так, чтобы арестованным оказался человек, на которого я вам укажу. Не сомневайтесь в том, что он окажется преступником. Пусть он совершил иное преступление, но всё же совершил.

О своём согласии на наше с вами сотрудничество сообщите, поставив на окно комнаты вашего друга вазу с красным цветком. Если в течение суток с момента получения вами моего письма условный знак не окажется на окне, я буду считать, что вы мне отказали, и сам решу, как мне поступить с вашим другом.

С.»

– Фила похитили, – проговорил Росс, прочитав письмо. – Вот смотри, – он протянул бумагу Кейлин.

– Надо возвращаться в город, – сказала она, пробежав письмо глазами.

– Я отменю праздник.

– Да. Сейчас важнее всего найти Фила.

Приехав в «Элизиум», Росс, к ужасу ничего не понимающего Салиша, сорвал алую розу в так оберегаемой Филиппом от кота оранжерее, опустил её в вазу и отнёс в комнату Эскота, где поставил на подоконник. За ним поспешил Салиш с кружкой воды, потому что Росс решил, что розе она, видимо, не нужна. Затем Росс вернулся в гостиную, где увидел, что Кейлин достала из бара бутылку вина.

– Мне тоже налей, – попросил он.

Протянув Россу бокал, Кейлин опустилась на диван. Она была так прекрасна в красном свадебном платье, сапожки, надетые на голые ноги, облегали щиколотки и словно просились, чтобы их сняли. На её тонких смуглых запястьях не было браслетов, которые она так любила, потому что сегодня Росс должен был надеть на неё свадебный плетёный браслет из бисера, который приготовила для него мама.

– Мы не отменили свадьбу, – сказал Росс, сев рядом. – Мы её просто отложили.

– Я знаю, – улыбнулась Кейлин. – Скажи, вы сильно успели продвинуться в этом деле Стаута?

– Вообще нет. Я понятия не имею, что так напугало преступника.

– Но что-то же напугало.

– Я предположил, что вором была женщина.

– Женщина? – удивилась Кейлин. – Почему?

– По следам, как это ни банально, – ответил Росс. – На дорожке, ведущей к дому со стороны хозяйственных построек, были следы босых ног. Определённо женских.

– Босых? Странно.

– Да, странно.

– Кому ты сообщил об этом? – спросила Кейлин.

– Филу и Николсону, – ответил Росс. – От шерифа узнал кто-то из сыщиков, а также, я думаю, сам Статут. Фила похитил не просто какой-то вор. Письмо написано на дорогой бумаге рукой слуги, привыкшего писать таким красивым слогом под диктовку своего господина. Тут что-то посерьёзнее простого ограбления.

– И что ты собираешься делать? Ждать дальнейших указаний?

– Да. И хорошо бы проследить за тем человеком, что принесёт мне новое письмо. Но тут я боюсь, что за мной тоже следят. Не хотелось бы, чтобы у Фила там были неприятности из-за меня. У меня к тебе просьба. Пойди к шерифу и расскажи ему обо всём. Сообщи, что я держу всё под контролем, но чтобы один из его сыщиков проследил бы за тем человеком, что передаст мне письмо. Если успеет. В конце концов, похититель не ставил передо мной условий, что я не могу общаться с шерифом. Так что… Давай.

Быстро переодевшись в обычное платье, Кейлин направилась во дворец правосудия, а Росс остался ждать в «Элизиуме». К счастью, Кейлин вернулась раньше, чем похититель снова проявил себя. Теперь Росс надеялся, что сыщик сумеет проследить за курьером, оставаясь незамеченным. Новое письмо принёс норт средних лет, скромно одетый, похожий на слугу.

«Господин Росс,