Дети Грозы

И полез наверх, к окну углового кабинета. Быстро, как паук, вскарабкался по стене. При постройке особняка полтораста лет назад Туальграмы думали о роскоши, а не о безопасности: рельефные каменные узоры в простенках вполне сошли бы за лестницу любому уличному мальчишке, не то что ученику Мастера. Конечно, Лягушонок мог бы влезть и через первый этаж. Но не хотел нарваться на дворецкого — тогда бы пришлось снова прятаться в Тени.

Нужное окно оказалось защищено много лучше. Пока Свисток бдительно оглядывал улицу и парадный подъезд, Лягушонок затирал руну гномской охрой. Той самой охрой, про которую все гномы в один голос твердят: Нет ее! Слухи врут! Не бывает такого, что истинные руны можно просто затереть! Но, тем не менее, это была уже вторая палочка, с великой осторожностью и проклятиями в адрес Гильдии отданная Лягушонку тирисом Ульрихом. Что будет, если узнает Рунмастер клана, Ульрих не говорил — только бледнел, кусал бороду и ругался так, что орки бы покраснели слушать.

Лягушонок балансировал на узком карнизе, избегая касаться окна: нарисовавшаяся силуэтом виверна разевала пасть и пускала клубы снежинок, покрывая стекло изморозью. Наконец руна стерлась, лишая заклинание целостности и силы. Хилл облегченно вздохнул и взялся за оконный замок. Виверна продолжала сердито шипеть, но убийственный мороз ее дыхания превратился в легкий туман.

— Уберись, ящерица, — шикнул Хилл, когда взбесившееся заклинание попыталось сорваться с жалобно зазвеневшего стекла и щелкнуло призрачными зубами, едва не достав его пальцы. — Разобьешь стекло, мне же проще.

Стекло в ответ еще раз звякнуло и перестало дрожать, а оскорбленная виверна свернулась в нижнем углу и прикрыла нос хвостом. Из-за гребня злорадно мигали глазки: «Все равно влипнешь, воришка!»

— Ничего себе магия, кхе корр… — хмыкнул Лягушонок.

Несколько мгновений, и щеколда подалась «ловцу металлов» — еще одному предмету гордости молодого Ульриха, за продажу которого на сторону старейшины клана оторвали бы ему бороду.

«А, мелочи. Ловца любой хороший мастер сделает. Это тебе не охра… нет! не напоминай мне, мальчик. Видишь, я в восемьдесят почти седой? Все из-за вашей Гильдии, чтобы Мастер Ласт у Хисса в зубах застрял! Чтоб…» — гном мог ругаться на предыдущего Мастера Тени полчаса подряд, не повторяясь.

Показав язык посрамленной виверне, Хилл достал дудочку из кости гоблина и зажал зубами. Виверна разочарованно закрыла глаза и истаяла, вновь растекшись по стелу лазурным мерцанием. Гоблинова свирель издала еле слышный всхлип со свистом. В ответ на полу засветились шесть вписанных в окружности рун. Из ближайшей высунулась змеиная голова, попробовала раздвоенным язычком воздух и, признав владельца дудочки за хозяина, скрылась.

Путь к шкафу с рухлядью был свободен, но Хилла не покидало ощущение подвоха. По идее, змеи больше не представляли опасности, но Лягушонок все равно старался обходить руны подальше: лучше перестраховаться, чем сдохнуть от яда.

Он подошел к застекленным шкафам. При виде остатков виконтьей коллекции хотелось плюнуть: ничего мало-мальски ценного. Разве что две шкатулки. Одна — тик, инкрустация перламутром — его заказ. Вещица мягко светилась сладко-мандариновым, слабенькая и безобидная, как новорожденный котенок. А вторая… в дальнем углу притаился артефакт опасней и виверны, и песчаных змей, вместе взятых. Крохотная, невзрачная шкатулка с щербатой крышкой казалась лазом в логово пумы. От нее несло смрадом разложения и смерти. Черные с фиолетовым отливом нити свивались и переплетались, как могильные черви… отвратительно!

Хилл непроизвольно попятился.

Артефакт манил, притягивал, требовал:

— Коснись! Загляни в меня! Возьми сокровище! — призрачный голос, как скольжение гадюки по руке, вызывал дрожь и завораживал.

От этого голоса хотелось бежать, спрятаться. Или спрятать подальше эту мерзость. Закопать поглубже и забыть.

Мелкая, гадостная дрожь в коленках оказалась последней каплей — Лягушонок потерял способность здраво мыслить. Взгляд его наткнулся на заказанную вещицу, и вдруг померещилось, что сладкое сияние скроет темный ужас. Не думая о последствиях, он подставил тиковую шкатулку к полке, какой-то из статуэток подцепил клубок могильных червей и смахнул в сердцевину мандарина.

Щелк! Шкатулка захлопнулась, полностью погасив черноту, и помешательство тут же прошло. Хилл осознал себя дрожащим, как цуцик под зимним дождем, и таким же мокрым.

— Чтоб тебе провалиться в Ургаш до срока, кхе корр ца дбысс!.. — прошипел Лягушонок. — Понаделают… ширхаб знает чего…

Он сунул тиковую шкатулку в заплечный мешок.

— Пусть заказчик разбирается, что там внутри, — бормотал Лягушонок, запирая за собой окно и спускаясь обратно. — Что бы я еще раз хоть посмотрел на это… это… сишах! Багдыр кхе пак дыцук!

— Лягушонок, ты чего? — Испуганный Свисток подбежал, едва он спрыгнул на землю.

— Все нормально, — попытался улыбнуться Хилл.

Но брат озабоченно покачал головой.

— Ты что, повстречался с Его Темнейшеством придворным магом?

— Типун тебе на язык!