Дети, играющие в прятки на траве. Легендарь

— Да все очень просто! И у вас это сидит в мозгах — вы только не прикидывайтесь, ради бога! — и в мозгах теперешних детей. И новым поколеньям сладко не покажется. Я повторял и буду это повторять — всегда. Ну, не способны мы иначе жить!.. Какие бы слова ни говорили — ласковые, умные, проникновенные… Ура, нашелся новый повод для борьбы! Ведь истинный, обыденный прогресс не существует,как культура, — он всегда и всюду борется, воюет со своими составляющими и усматривает в том спасение и смысл. Бедные-бедные дети, которых сейчас учат! С чем они вступают в жизнь, да и какую жизнь построят!.. Хотя… по правде, все мы бедные, ничуть не лучше. А искусство, господи!.. К чему свелось?! Коль помогает лупить биксов и при этом возвеличивает «гомо» — оно подлинное. Ну, а ежели не так утилитарно выступает, в сторону чуть-чуть идет и видит себя прежде всего частью, ценностью культуры, то — долой, не надо. Говорят, искусство ангажировано человеческим прогрессом. Производное прогресса. Вот дела! А я-то до сих пор, дурак, считал, что оно просто-напросто — извечный факт культуры. Эх!.. Наука стала самоценной — так, по крайней мере, заявляют все ее апологеты. И резонно получается: злокозненные биксы — всего-навсего продукт большой науки. Нечто, выпавшее вдруг в осадок, — будем выражаться по-солидному — при проведении не слишком убедительного, чистого эксперимента. Что ж, поставим новый? А вот — дудки! Поздно.

— Да, — поспешно согласился доктор Грах, все это время тщетно порывавшийся встрять в бесконечно-бурный монолог Яршаи (из которого я, честно говоря, и половины не уразумел), но каждый раз, из деликатности, сникавший. А Харрах — так тот сидел, напыжась от восторга, будто сам отцу готовил эту речь. — Да-да, вы правы. Будет трудная борьба. И чем закончится — еще большой вопрос.

Что с ним? Неужто принял сторону Яршаи? Или это он нарочно, чтоб уйти от спора? Вообще-то разговор довольно скользкий получался… Даже я почувствовал. А может быть, они так и хотели: дескать, пусть детишки тоже слушают да набираются, покуда позволяют, ума-разума… В другое время и в других местах — никто ведь эти темы поднимать не станет. Побоятся. Либо не сумеют — должным образом. Сейчас и впрямь косноязычных и придурочных — полным-полно…

— Ага… Вы, значит, полагаете, они способны применить любые средства? — помрачнев, спросил Яршая. — Вплоть до тотального уничтожения людей? Не забывайте, что у нас оружие не хуже. Разработчики на славу постарались. Просто было бы безумием его использовать!

— Не в этом дело, — с расстановкой отозвался Грах, словно хозяин дома совершил вдруг перед ним невероятное открытие, которое не так-то просто осознать. — И не только в этом, — повторил он, наливая себе в чашку до краев одной заварки — терпкой, крепкой и горячей. — Право же, никто не хочет конца света. Тут, как говорится, цель немножко не оправдывает средства… Но людей осталось мало, вот ведь что. Не больно густо для такой планеты — да и по сравненью с тем, что было… Эпидемии, экологические смерти. Словно шквал прошел…

— Не забывайте, дорогой, что и процесс людского размножения затормозился. Еще до напастей, — возразил Яршая. — Это в общем-то закономерно. Был момент, когда на матушке-Земле все наконец стабилизировалось. Полное материальное насыщение. Гарантия выживаемости каждого индивида. Снятие глобальных социальных стрессов… И — как следствие — все стали жить намного дольше. Видимо, тогда-то и сработал биологический регулятор. Сначала размножение приостановилось, затем вдогонку — точно отголосок давних, позабытых дней — все эти эпидемии и массовое вымирание народов…

— Вы мне курсистории читаете? — осведомился ядовито доктор Грах, единым махом осушая чашку с раскаленною заваркой. Дикость, как я понимаю… А еще из города, где всем хорошие манеры с детства прививают!..

— Нет, я просто размышляю вслух, — сердито дернулся Яршая. — Вам не нравится?

— Ну почему же… Каждый волен…

— Вот! И я так полагаю… Стало быть, о чем я говорил? Ах, да!.. В итоге популяция естественно и быстро стала сокращаться — думаю, до минимально гармоничного предела. И теперь, когда все возвратилось к равновесию, мы вновь — и не болеем, и живем довольно долго, и комфорт сумели возродить. Да мало ли!.. И прошлое уже стараемся не слишком часто вспоминать, заметьте!